5 
– Ты угадал. – Улыбка на лице Сергея стала еще шире. – Между прочим, он еще и наш главный финансист.
– Маркузик!? – Наверное, я не спросил, а заорал, потому что Серега поморщился и потер правое ухо.
– Оказывается, у тебя великолепные дедуктивные способности, – с деланным восхищением сказал Сергей.
– Плат, скажи, что ты пошутил.
– В чем дело, Сильвер? Он наш друг. А котелок у него варит дай Бог каждому.
Я промолчал. Маркузик – это школьная кличка Марка Кузьмина, так же, как Плат – прозвище Сереги. Маркузик появился в нашей школе, когда мы учились уже в седьмом классе. Он был низкоросл, кривоног и лопоух, но зато знал три или четыре иностранных языка и разбирался в компьютерах и вообще в электронике как профессор. Его отец работал торгпредом в добром десятке стран, потому Марк учился бессистемно /в основном экстерном/ и знал много такого, о чем мы не имели ни малейшего понятия.
Маркузик был вундеркиндом, и, едва появившись в нашей школе, сразу почувствовал на своей шкуре отношение "серой" массы, составляющей большинство, к природным феноменам. Его не пинал только ленивый. Марка не любили даже учителя. К каждому уроку в нашем классе им приходилось готовиться словно к университетскому госэкзамену, потому что коварные вопросы Маркузика могли поставить в тупик даже академика. И просто отмахнуться от них было нельзя, так как Марк с уничижающей снисходительностью тут же давал обстоятельные пояснения, доводя бедную училку своим менторским тоном до белого каления.
Возможно, Маркузик и ушел бы из школы, не выдержав издевок и пинков, но тут волею судьбы он снискал расположение сначала Сереги, а потом и мое. Ни я, ни Сергей по части учебы звезд с неба не хватали /хотя художественную литературу читали запоем и все подряд/, но наших кулаков боялись даже старшеклассники: мы занимались боксом и к тому времени уже имели первый юношеский разряд. После того, как Марк стал полноправным членом нашей компаний, все нападки на него прекратились – желающих связаться с Сильвером и Платом было немного.
По окончании школы медалист Маркузик наотрез отказался поступать в институт, чем сразил наповал не только своих стариков, но и почти всех одноклассников. Наверное, только я и Серега не удивились столь необычному поступку Марка – он терпеть не мог /хотя и знал/ любые предметы, кроме тех, что прямо или косвенно связаны с электроникой. Его взяли на работу в совместное предприятие, где он создал несколько оригинальных компьютерных программ, за которые его работодатели получили кучу зелени и мировую известность. Через несколько лет учредители этой шарашкиной конторы, основательно набив карманы, смайнали за бугор, благородно оставив Маркузику в наследство небольшое приватизированное помещение и первоклассную по тем временам технику. Чем он там занимался и как зарабатывал на жизнь мы могли только догадываться, но деньги у Марка водились всегда. Когда мне становилось совсем невмоготу сражаться с хроническим безденежьем, я шел к нему и стоически терпел двухчасовую лекцию о вреде нездорового образа жизни, грустно кивая и поддакивая. По окончании весьма поучительного монолога Маркузик горестно вздыхал – мол, горбатого только могила исправит – и указывал на ящик письменного стола, где у него хранились деньги. Я был должен ему такую сумму, что в Древнем Рим на меня бы уже надели ошейник раба. Слава Богу, что мы живем в просвещенные времена…
– Так ты согласен или нет? – напористо спросил Серега.
– Ну, ладно, давай поразмыслим. В сыскном деле ты дока, спору нет. Марк спец по компьютерам, что в принципе может пригодится… уж не знаю для чего. Тем более, что он, как я догадываюсь, предоставляет для будущего агентства свою конторку. Верно? Значит, я угадал. У вас обоих авантюрные наклонности, что тоже немаловажное обстоятельство для осуществления этой бредовой идейки. Но я вам зачем нужен? В качестве ночного сторожа фирмы "Рога и копыта"?
– Мы берем тебя из сострадания, – окрысился Сергей.
– А! – воскликнул я. – Это меняет дело. Тогда я присоединяюсь. – Свежий алкоголь, излившись на старые дрожжи, наконец свершил свое черное дело и мне вдруг стало весело, приятно и на все наплевать; жизнь показалась розовой, когда море по колено и все сомнения растворяются в хмельной эйфории. – Плат, можешь на меня положиться. Ты мой друг… но истина в вине. Слушай, может продолжим наши посиделки? Давно не виделись… поговорим о жизни… Бабки есть?
5 
