Особенно,... 
69 
Я не помнила лица своей матери.
Не помнила, какого цвета у меня глаза.
Не помнила, почему больше не доверяю Стиви Рей.
Зато со мной осталось все самое страшное. Я помнила каждый миг смерти Стиви Рей. Я помнила, что мой отец бросил нас, когда мне было два года, и больше не появлялся. Я помнила, что доверяла Калоне, и ужасно, ужасно в нем ошиблась.
От этих мыслей у меня свело живот, и накатила тошнота, поэтому я принялась еще быстрее кружить по роще.
Как я могла позволить Калоне так меня одурачить? Какой же я была идиоткой!
Это из-за меня погиб Хит.
Но мой разум поспешил закрыться от этой ужасной вины. Сама мысль о ней была слишком жестока, слишком чудовищна.
Внезапно мое внимание привлекла какая-то тень. Замерев, я быстро обернулась и очутилась лицом к лицу с ней. Я уже видела ее раньше — во сне и в одном видении.
— Здравствуй, А-я, — тихо сказала я.
— Зои, — ответила она, опуская приветствие. Ее голос очень напоминал мой, только каждое её слово было окрашено глубокой печалью.
— Это из-за тебя я поверила Калоне, — зло процедила я.
— Нет, из-за меня ты его пожалела, — поправила А-я. — А когда ты утратила меня, то вместе со мной потеряла и жалость.
— Неправда! — воскликнула я. — Я все еще умею жалеть! Я жалею Хита.
— Ты уверена? Тогда почему ты держишь его здесь, не позволяя уйти?
— Хит сам не хочет уходить, — огрызнулась я, и невольно прикусила язык, удивленная злобой, прозвучавшей в моем голосе.
А-я покачала головой, и пряди длинных черных волос заколыхались вокруг ее талии.
— Ты ни разу не подумала о том, чего хочет сам Хит или кто-то еще, кроме тебя. И ты не сможешь думать об этом, пока не попросишь меня вернуться.
— Я не хочу, чтобы ты возвращалась. Это из-за тебя все случилось. Ты во всем виновата!
— Нет, Зои, это не так. Все случилось из-за целой цепи решений, принятых разными людьми. Дело не в одной тебе... — грустно покачав головой, А-я исчезла.
— Спасибо, хорошую загадку ты мне загадала, — процедила я сквозь зубы и с еще большим беспокойством принялась ходить по кругу.
Когда где-то сбоку промелькнула еще одна тень, я стремительно обернулась, решив раз и навсегда выяснить свои отношения с А-ей, но вместо этого застыла с разинутым ртом.
Передо мной была я. То есть, девятилетняя я, уже попадавшаяся мне на глаза в толпе других теней, которых разогнал погнавшийся за нами с Хитом кошмар.
— Привет, — сказала я.
— Ой, у нас выросли сиськи! — воскликнула девочка, не сводя глаз с моей груди. — Вот это круто! Я так рада, что у нас есть сиськи. Наконец-то!
— Ну да, я тоже так думаю. Наконец-то.
— Вообще-то я бы хотела, чтобы они были побольше, — вздохнула девочка, продолжая бесцеремонно меня разглядывать.
В конце концов мне пришлось скрестить руки на груди, что вообще-то было глупо, потому что она — это ведь я, как ни странно это звучит.
— Хотя нет, ведь могло быть еще хуже! Мы бы с тобой могли остаться плоскими, как Бекки Эппл. Фууу! — продолжала болтать девочка.
Она так искренне радовалась, что я невольно улыбнулась в ответ, но только на секунду. У меня просто не хватило сил удержать в себе радость, которой она светилась.
— Помнишь Бекки Ренни Эппл? Нет, ну о чем думала ее мамочка, когда дала ей такое имя? Так мало этого, она еще пометила все ее свитера монограммой «BRA»[3]? — расхохоталась девочка.
Тщетно пытаясь сдержать улыбку, я сказала:
— Да, она, бедная, была обречена с первого дня похолодания. — Вздохнув, я потерла рукой лицо, недоумевая, отчего же мне так невыносимо грустно.
— Это потому что я больше не с тобой, — сказала мне девочка. — Я — твоя радость. Без меня ты больше никогда не сможешь быть счастливой.
Я молча уставилась на нее, понимая, что она сказала мне правду. Как и А-я.
Хит снова забормотал во сне, и я перевела взгляд на него.
Он выглядел таким сильным, молодым и совершенно здоровым, но я-то знала, что он больше никогда не выйдет на футбольное поле и никогда не сделает лихой поворот на своем пикапе, издавая ликующий клич «Тигров Брокен Эрроу». Он никогда не будет мужем. Никогда не станет отцом.
Я оторвала глаза от Хита и снова посмотрела на девочку.
— Я не думаю, что заслуживаю права снова быть счастливой.
— Мне так жалко тебя, Зои, — сказала она и растаяла.
А я снова принялась ходить туда-сюда, чувствуя головокружение и странную пустоту в голове.
69 
