8 
— Дай мне почувствовать его! — умоляюще попросил он у ночи.
На какой-то миг Рефаиму почудилось, будто он уловил еле различимый отзвук ответа где-то далеко-далеко на востоке. А потом все заглохло.
— Почему я не слышу тебя, отец? Разбитый и непривычно измученный, он безвольно уронил руку.
Какая непривычная усталость...
— О боги! — воскликнул Рефаим, внезапно догадавшись, что высосало его без остатка и так истощило его силы. Он понял, что мешает ему почувствовать, в какую сторону ушел отец.
— Это все из-за нее! — прохрипел он, и его глаза полыхнули алым светом.
Да, он был страшно изувечен, однако он был сыном Бессмертного, поэтому его тело уже давно должно было начать процесс восстановления. Рефаим хорошенько выспался — уже дважды с тех пор, как Воин своим выстрелом сбил его в полете. Разум его прояснился. Даже если его худшие прогнозы сбудутся, и крыло навсегда останется искалеченным, его тело уже давно должно было почувствовать себя лучше. К нему должны были вернуться силы!
И они непременно возвратились бы, если бы не Красная недолетка. Она пила его кровь и запечалилась с ним, нарушив в его организме баланс бессмертной силы!
Закипающий гнев Рефаима смешался с уже поселившимся в его душе отчаянием.
Она использовала его, а потом бросила.
Точно так же, как отец.
«Нет!» — мгновенно поправил себя Рефаим.
Отец был изгнан Верховной жрицей-недолеткой. Он вернется, как только сможет, и тогда Рефаим, его сын, снова встанет на его сторону. Это только Красная сначала использовала его, а потом отшвырнула прочь.
Но почему даже мысль об этом причиняет ему такую странную боль?
Рефаим запрокинул лицо к знакомому небу. Он не хотел этого Запечатления. Он спас Красную только потому, что был обязан ей жизнью и по опыту знал, что неоплата подобного долга чревата самыми страшными опасностями в этом и во всех последующих мирах.
Хорошо, она спасла его — нашла, спрятала, а потом отпустила, но там, на крыше вокзала, Рефаим вернул ей долг, когда помог избежать верной гибели. Он расплатился сполна и больше ничем ей не обязан.
Он был сыном Бессмертного, а не какого-то слабого человечишки. Рефаим ни секунды не сомневался, что сможет разорвать это дурацкое Запечатление — нелепое следствие спасения им жизни Красной. Ничего, он использует все оставшиеся у него силы, чтобы преодолеть это, а после начнет по-настоящему исцеляться.
Он сделал еще один глоток ночного воздуха и, не обращая внимания на слабость, собрал в кулак волю и произнес:
— Я призываю силу духа древних Бессмертных, принадлежащую мне по праву рождения, дабы разорвать...
И тут его с головой накрыла волна отчаяния.
Рефаим тяжело привалился к перилам балкона. Страшное горе обрушилось на него с такой силой, что он упал на колени, некоторое время простояв так, задыхаясь от боли и ужаса.
«Что со мной происходит?»
И только когда незнакомый, чужой страх начал заполнять его душу, к Рефаиму пришло понимание.
— Это не мои... — пробормотал он себе, пытаясь найти собственное «я» в этой пучине страдания. — Это ее чувства!
Он задыхался. Теперь место страха заняло беспросветное отчаяние. Собрав последние силы, чтобы противостоять этому непрекращающемуся натиску, Рефаим попытался встать, сражаясь с волнами чувств Стиви Рей. Собрав оставшуюся решимость, он заставил себя преодолеть этот дикий натиск, чтобы, невзирая на смертельную усталость, безжалостно захватившую его тело, прорваться к источнику силы, сокрытому и запертому для большинства людёй — к источнику, ключом к которому была его кровь.
Он снова начал произносить свое заклинание. Но на этот раз совершенно с другой целью.
Позже он скажет себе, что это произошло автоматически, что он действовал под влиянием Запечатления, оказавшегося гораздо сильнее, чем он думал. Это проклятое Запечатление заставило его поверить, будто самый верный способ прекратить этот жуткий поток чувств Красной заключается в том, чтобы призвать ее к себе, убрав подальше от того, что причиняло ей такую боль.
Неправда, будто ему были небезразличны ее страдания. Этого просто не могло быть!
— Я призываю силу духа древних Бессмертных, принадлежащую мне по праву рождения... — быстро проговорил Рефаим.
Не обращая внимания на боль в искалеченном теле, он стал вытягивать энергию из самой темной бездны ночи, а затем пропустил ее сквозь себя, заряжая своим бессмертием. Воздух вокруг него замерцал, наливаясь багровым сиянием.
8 
