Глава 6. ГЛАС ВОПИЮЩЕГО

Эскора и Денис сидели друг против друга в глубоких креслах в темном кабинете. Рассвет только начал вступать в свои права. Черное небо постепенно заливало приятной утренней синевой. Бушевавшая вчера ночью свирепая буря покатилась дальше на восток, и теперь с хмурых туч лишь изредка падали мелкие снежинки.

Хранительница Древних Архивов сидела ссутулившись, в отчаянии обхватив голову руками. Эту ночь она провела без сна, размышляя о том, как спасти Антонию и оправдаться перед Борисом, чей гнев страшнее сотни Монкартов.

Весть о пленении юной волшебницы повергла Эскору в ужас. Ведьма не могла даже представить себе подобного поворота событий. Уж лучше бы, в самом деле, Тоня утонула в водах Аскирсии. Тогда Кейлор потерял бы не столь многое. Монкарт без труда сломает девчонку. Как бы оперативно ни действовали кейлорские маги, им не удастся спасти ее. Через день или два она присягнет на верность Бессмертному Тирану.

У врага есть немало отличных методов обращения строптивых волшебниц в верных слуг, в этом Хранительница не сомневалась. Что он сделает с Антонией? Промоет ей мозги сильной магией? Или прибегнет к самому простому и эффективному способу — телесным пыткам? Или придумает что-нибудь еще более изощренное и ужасное?

Эскора скрипнула зубами и стукнула кулаком по подлокотнику. Денис Харитонов, дремавший от невыносимой усталости в соседнем кресле, резко открыл глаза.

— Госпожа! Вы видели? — спросил он шепотом, потянувшись левой рукой к ножнам.

— Нет, — тихо ответила Хранительница. — А что я должна была увидеть?

— Тень, — лаконично ответил воин, вынимая Синий Меч. — Только что мимо башни пронеслась большая тень.

Эскора покачала головой, в который раз подивившись наблюдательности и зоркости Дениса. В царившем в кабинете полумраке она не заметила никаких перемен.

Харитонов подбежал к окну, распахнул его и выглянул во двор.

— Великие Силы! — изумленно воскликнул он в тот же миг. — Здесь дракон! Живой!

Эскору как ветром сдуло с кресла. Не сказав ни слова Денису, она опрометью бросилась во внутренний двор, где так любил приземляться Илот. Молодой воин поспешил за ней.

Покоритель Небес лежал неподвижно, распластав гигантские крылья. Из желтых змеиных глаз струились топкими ручейками слезы. Сказывалось напряжение последнего дня. В слезах дракон изливал всю горечь, боль и ненависть к себе, которые успели накопиться в его душе.

Илот считал виновным в пленении Тони лишь себя. Утомительные часы полета и борьбы со снежной бурей распалили чувство вины до такой степени, что дракон открыто рыдал, не стесняясь Квинн, которая к тому времени уже пришла в сознание.

Эшендорская ведьма с трудом освободилась от страховочных ремней и обессиленно свалилась в снег. Kсep, который раньше Дениса заметил Илота и поспешил ему навстречу, помог ей подняться.

— Что случилось с ним, и кто ты? — спросил грифон у женщины. — Силами клянусь, я вижу тебя первый раз в жизни!

— Меня зовут Квинн, — ответила ведьма и больше не проронила ни слова. Впрочем, и этого было достаточно

— Вот так-так! — тихо воскликнул Kсep, разглядывая ее с головы до ног. — Хотел бы я знать, что за каша начинает здесь завариваться…

— Илот! — вдруг раздался пронзительный крик Эскоры. — Илот!

Хранительница подбежала к Покорителю Небес и, не обращая внимания на Квинн, обвила руками его шею. Денис, появившийся во дворе следом за ней, остановился чуть поодаль.

— Что случилось?! — кричала Эскора в самое ухо дракона. — Где Тоня?

— Конец, Эскора! — стонал Илот. — Все пропало, и нет мне прощения!

— Он прав? — Хранительница исступленно указывала в сторону Дениса. — Скажи мне, он прав? Девочка у Монкарта?

— Да, — с трудом выдавил из себя дракон. — Я — старый дурак. Ну зачем я послушал ее? Зачем полетел в Эшендор? Горе мне, горе… Все пропало!

Эскора взвыла и рухнула в снег, обхватив голову руками. До этого в ней еще теплилась надежда на то, что Харитонов ошибся. Теперь сомнений не осталось. Впервые в жизни она так позорно потеряла самообладание и так сильно поддалась отчаянию. Kсep, ожидавший от Хранительницы чего угодно, только не этого, потерял дар речи и растерянно смотрел то на Квинн, то на Дениса. Эшендорская ведьма и сама опешила, но не от бурных проявлений чувств Эскоры, а оттого, что воочию увидела возлюбленную своего сына.

  118