Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
4 
– Ни от чего ты меня не отрываешь. Уходи, Келла. Не стоит продолжать этот бессмысленный разговор.
На побледневшем лице Травницы явственно отразилось желание отхлестать Лена крапивой.
– Ты, паршивый мальчишка! – вспылила она, отбросив приличия. – Хватит с меня твоих дурацких выходок, и без того ославил себя, а заодно и Догеву хуже некуда! Повелевать легко, поди-ка подчинись разок, наступи на горло своей гордости, зарвавшийся щенок!
Последовала немая пауза, во время которой Келла, осознав, на кого повысила голос, медленно покрывалась пятнами. Ее расширенные зрачки подрагивали, словно в предсмертной агонии.
– Aek'vill kress, – тихо и зло сказал Повелитель, вспарывая напряженную, страшную тишину. – К'еге-ell, Kie-Lanna.
Это прозвучало как пощечина.
Травница пошатнулась. Швырнув крапиву Лёну под ноги, Келла закрыла лицо руками и, спотыкаясь, как подстреленная, помчалась прочь, не разбирая дороги.
– Лён... – осторожно начала я.
– Помолчи, ладно?
– Может...
– Знаю. Я погорячился. Она тоже. – Вампир отступил на шаг, критическим взглядом окидывая прикопанное дерево. – И хватит об этом, давай готовиться к экзамену.
Пожав плечами, я подобрала с земли конспект, но процесс обучения застопорился и постепенно сошел на нет. Лён заметно охладел к практической магии, стал рассеян и почти не слушал моих ответов.
Мне быстро надоело слушать свой запинающийся голос и равнодушное поддакивание вампира. Звучно захлопнув конспект и тем временно вырвав Лёна из состояния отрешенной меланхолии, я объявила, что на сегодня хватит и вообще я хочу есть, а Крина обещала испечь на ужин пирог с потрохами. Окажет ли Повелитель нам честь, присоединившись к трапезе? Нет, не окажет – отчасти из-за нехватки времени, отчасти из-за отвращения к потрохам. Возможно, заглянет попозже, ближе к ночи... не захвачу ли я с собой его штаны? В волчьей пасти они могут потерять товарный вид. Я заверила Лёна, что обладание штанами Повелителя доставит мне огромную, ни с чем не сравнимую радость.
На сей раз мой сарказм не достиг цели. Повелитель скомандовал “Отвернись!”, а когда мне позволили оглянуться, аккуратно сложенные штаны лежали на песке. Рядом встряхивался, приводя в порядок лохматую шубу, белый волк.
На том мы и расстались. Волк исчез в чаще, принюхиваясь к Келлиным следам, я же, перекинув штаны через плечо, пошла к ближайшей пространственной перемычке – за время работы над дипломом я досконально изучила сетку портов и туннелей “черновика”.
Как и следовало ожидать, почти сразу же я наткнулась на Келлу, старательно поливающую слезами жасминовый куст. Куст не проявлял должного восторга. У догевской Травницы был просто феноменальный талант попадаться на глаза жаждущим уединения догевцам и исчезать, когда позарез требовалась ее помощь.
Подойдя к рыдающей девушке, я села рядом. По правде говоря, “девушка” была старше меня раз эдак в десять, но внешне казалась моим погодком. Келла частенько задавалась по этому поводу, снисходительно называя меня “малышкой”, но разве я виновата, что вампиры живут в пять раз дольше? При всем своем желании я вряд ли доживу до того возраста, когда разница в годах уже не будет иметь значения. А посему я давно махнула рукой на этикет и упорно называла Келлу на “ты”. Не сказать, чтобы ей это нравилось, но открытого недовольства она не выказывала.
– Эй, – я легонько коснулась ее локтя, – да что случилось-то?
Вместо ответа вампирка порывисто уткнулась мне в плечо, обняв руками за шею. Я растерянно погладила Келлу по вздрагивающей от рыданий спине. Утешать я никогда не умела и не любила.
– Ладно тебе убиваться... Подумаешь, с Повелителем поругалась... вы с ним по десять раз на дню цапаетесь...
– Он... он обозвал меня... сводницей! – горестно всхлипнула Келла в мое и без того насквозь промокшее плечо.
– За что?!
Но вампирка возрыдала пуще прежнего, явно не желая отвечать на вопрос, и я поспешила сменить тему:
– На каком языке вы говорили?
– На алладаре, – невнятно буркнула Травница. – Это наш древний исконный язык...
– Неужели? А я думала, вампиры говорят на Всеобщем. – Я изобразила глубокую заинтересованность.
Сработало. Травница оторвалась от моего плеча, достала из кармана платок и звучно высморкалась.
– На алладаре мы общаемся только между собой, и то не всегда. Это Всеобщий как лесной пожар – охватывает одну расу за другой. Через пару-тройку столетий никто даже не будет догадываться о существовании иных языков. Зачем семь лет изучать алладар, если уже через полгода можно свободно болтать на Всеобщем? – Келла звучно потянула носом.
4 
