Последние отзывы

  40  

Мы обосновались в квартире родителей Славкиной жены, которые неделю назад поспешно отбыли в Крым. Супруженция Баранкина поехала их сопровождать и заодно отдохнуть месячишко (после каких только трудов?).

И теперь мы блаженствовали, наслаждаясь холостяцким образом жизни; особенно Баранкин. Хотя и у меня была причина от всей души поблагодарить Славкину половину за ее любовь к морю – к нам приехала погостить мамина подруга, настоящая мегера, мужик в юбке.

От ее командного голоса дребезжала посуда на полках и выли соседские псы, запертые в пустых квартирах до вечерней прогулки.

Славка одним махом отправил содержимое изящной рюмашки в рот и возопил: – Я с тобой скоро с ума сойду! – Предположим, про ум ты загнул…

– Да ну тебя!.. Скажи мне, на хрен я упирался рогами и копытами, пока не смонтировал систему в кабинете Сандульского?! Там теперь "жучков" больше, чем тараканов.

– Слава, перестань изображать плач славянки!

– У меня на руках водянки – посмотри! – а на коленях мозоли. В ресторане стены как в Брестской крепости, их взрывать нужно, а не дырявить. Но я сделал все в лучшем виде, работая до седьмого пота. И зачем?

Он снова налил себе, выпил и возопил:

– Зачем!!! Чтобы лицезреть морду Сторожука или гибкую до неприличия спину твоего любимчика Сандульского?

– С чего ты взял, что он мой любимчик?

– Для этого стоит всего-навсего зайти в зоопарк, – запальчиво продолжал Баранкин, не обратив никакого внимания на мою реплику, – и понаблюдать за старым злобным павианом и мартышкой, одетой в вечерний костюм с бабочкой, которую таскает за собой на поводке местный фотограф.

– Ну речугу ты закатал… тебе в парламент нужно. Там бы ты сорвал шквал аплодисментов. Если не понятна моя мысль, могу объяснить.

– Будь добр, объясни! – с вызовом выпалил Баранкин. – Просвети нас, недоразвитых. – Ладно, не заводись… – сказал я миролюбиво. – Ты не увиливай, а выкладывай все, что думаешь!

– Во-первых, то, что мы работали без санкции прокурора, может так аукнуться, что костей потом не соберем.

– Перестань… – поморщился Баранкин. – Санкция, прокурор… Эка невидаль. Мы с тобой что, сегодня родились? Придумаем удобоваримую версию, напишем кучу бумаг, найдем соответствующую статью уголовного кодекса – и все дела.

– Это, Славка, совет умудренного опытом легавого, битого-перебитого нашими горе-законниками. Которые иногда не видят слона перед носом, а временами замечают даже крохотную дробинку в чьейнибудь прохудившейся шкуре.

– Ну, а во-вторых? – Чего проще, мог бы и сам сообразить… – А я вот не соображаю!

– Со своими связями и деньгами Сторожук сможет доказать на суде, что Волга впадает в Ледовитый океан, а мы – завербованные ЦРУ агенты, получившие задание похитить Сандульского для выдачи арабам. Чтобы те потом выменяли на него у израильтян своего террориста, который затем должен якобы по пьянке грохнуть, скажем, Ясира Арафата. Естественно, арабы не будут знать, что этот их террорист – майор Сидоров, бывший кагэбист, сбежавший на Запад из-за неразделенной любви к старушке Софи Лорен, перевербованный американцами и перекрашенный их докторами в желтый цвет, которого израильские полицейские арестовали в борделе за нарушение приличий. – Кончай пороть чушь!

Славка в отчаянии схватился за голову.

– В это может поверить только умалишенный, – простонал он с убитым видом. – Я понимаю, что ты шутишь, но не до такой же степени. – Где начинаются большие деньги, там заканчивается здравый смысл. Запиши. – Уже записал… И кто придумал этот афоризм?

– Сей перл придумал лично я. Это к слову… Так что, дойди дело до суда, на нас будут плевать все, кому не лень. Дошло?

– Еще как… – буркнул Славка. – Тебе налить?

– Спасибо, нет. У меня сегодня еще есть кое-какие делишки. – И что мы будем делать с этим барахлом? Он потряс кассетой с записью встречи Сторожука и Сандульского.

– Сделай две копии. Оригинал положи в служебный сейф, а дублированные кассеты спрячь где-нибудь в квартире.

– Зачем?

– Есть одна идея…

– Расскажи! – оживился Баранкин. – Я человек суеверный, а потому пока воздержусь от объяснений. Славик снова поскунел.

– Уж извини, братан. Вот такое я дерьмо. Пока, вернусь поздно. Не закрывай дверь на цепочку, я забираю твои ключи…

Каюсь, Славке я солгал. Ну ладно, пусть будет не так грубо – не объяснил, что инспирированная мною встреча Сторожука и Сандульского, записанная на пленку, всего лишь кончик веревки, из которой я намеревался свить петлю для шеи нашего губернатора.

  40