Последние отзывы

  65  

Как-то ему попалась в Интернете одна статейка, в которой рассказывалось о современном искусстве и торгах на зарубежных аукционах. У Олега глаза полезли на лоб, когда он прочитал там свою фамилию и то, что одну из его картин купили… почти за сто тысяч долларов!

Это была фантастика. Он точно помнил, что отдал ее иностранцу за пять тысяч зеленых бумажек. Как могло такое случится, что цены на его произведения взлетели до небес?!

Тогда Олег стал продавать свои полотна на порядок дороже. И все равно к нему выстраивалась очередь. О нем писали центральные газеты, его стали показывать по телевидению, и не только по местному, а однажды он удостоился публичной похвалы самого Церетели.

Олег стал модным художником. Что это такое, он узнал, когда его начали приглашать на различные светские тусовки и в «приличные» дома. Временами (когда он еще был трезвым) Олег сам себе начинал казаться комнатной собачкой редкой породы типа чихуа-хуа.

Непривычный к такому пристальному вниманию к своей персоне, художник прятался по углам, но его все равно вытаскивали на свет ясный, и ему приходилось выкаблучиваться перед толпой разряженных «новых» господ, надувая щеки и изображая из себя что-то такое-эдакое.

Когда ему это паясничанье надоедало, он напивался до неприличия, что никак не сказывалось на его имидже. Даже наоборот – тусовщики объясняли выходки пьяного Олега квинтэссенцией творческой личности.

В конечном итоге, устав от гламурной жизни, он стал избегать выходов в свет, мотивируя свое поведение большим количеством заказов, которые обязательно нужно выполнить в срок. Этот довод для городской бизнес-элиты оказался весьма убедительным – деловые люди понимали, что работа, которая приносит деньги и славу, прежде всего.

На самом деле Олег писал очень мало. Он вдруг утратил интерес к своему ремеслу. Тех денег, что лежали у него на счете, Олегу могло хватить до нового пришествия. Тем более, что он не привык шиковать.

А другого стимула к творчеству художник найти не мог. Он плыл по течению, даже не делая попыток выбраться на берег…

Карл Францевич почему-то не объявлялся. Он как в воду канул. Олег наводил о нем справки, но никто ничего о нем не знал.

Однажды художник поехал к нему на квартиру. Его словно тянул к себе этот загадочный иностранец.

Но в пентхаусе уже жили другие люди, какой-то хорошо упакованный господин. Его домработница, с которой Олег столкнулся на лестничной площадке (она как раз выводила гулять пса, премерзкого и злобного с виду питбуля) сказала, что никогда не слышала об иностранце, и что ее хозяева живут в этой квартире уже три года.

Ее ответ сильно озадачил Олега, который не знал, что и думать.

Конечно, можно было спросить у Ильяса Максудовича, но художник почему-то поостерегся это делать. Впрочем, скорее всего, он и не смог бы выйти с ним на контакт. Бывшего заместителя мэра избрали депутатом Государственной Думы, и теперь он заседал в Москве.

Сегодня Олег решил навестить когда-то горячо любимый им бар «Олимп». Он не был в нем уже очень давно. Ему хотелось полностью освободиться от реалий прошлой жизни, зажить по-новому.

Когда у него появилось много денег, он сделал капитальный ремонт мастерской и квартиры; в квартире художник поменял всю старую мебель, двери и окна. Полы в ней были паркетными, поэтому Олег их оставил, как память о родителях, только отциклевал и покрыл очень стойким лаком.

А еще он избегал встреч со своими коллегами, даже не приходил на отчетное собрание союза художников. И не потому, что возгордился, а из-за примитивной зависти собратьев по ремеслу, которая непременно должна была обрушиться на него многотонной лавиной. Ему очень не хотелось под нее подставляться.

Олег уже был далеко не мальчик, и хорошо представлял, какие разговоры идут среди членов союза. Он оказался первым из живых художников, проживающих в городе, кто добился международного признания.

Но даже успех Радлова на зарубежных аукционах не так больно бил по самолюбию коллег Олега, как его баснословные, по их мнению, заработки. Этого не смог пережить спокойно даже твердокаменный ленинец Злотник, сам далеко не бедствующий и сумевший каким-то образом купить своим двум отпрыскам дома в Англии.

(Впрочем, его кумир, Ульянов-Ленин, предводитель мировой голытьбы, тоже как-то умудрялся никогда не ощущать денежных затруднений и в эмиграции жил на широкую ногу).

На собрании Злотник внес предложение вывести Олега из состава правления как уклониста, который не участвует в общественной жизни союза художников. За это проголосовали почти все присутствующие на собрании.

  65