27 
Я так не думаю. Ник.
Но почему, черт возьми, нет?
Не мне говорить тебе об этом.
Я не причиню тебе боль, Хиби, — шумно выдохнул он. — Наоборот. Я собираюсь заставить тебя стонать от наслаждения!
Я бы предпочла отправиться к себе, Ник.
Значит, я не побуду с тобой наедине сегодня?
Сейчас мы одни, — заметила Хиби. — Просто, кажется, разговор у нас не клеится.
—Да уж, в постели мы быстрее находим общий язык! — согласился Ник.
Именно там он и хотел сейчас оказаться — в постели с Хиби, вдыхать ее аромат, касаться ее кожи, ласкать ее, чувствуя единение тел в сладкой истоме наслаждения.
Ник не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал постоянное желание находиться рядом с какой-нибудь женщиной. А сейчас все его мысли занимала одна лишь Хиби.
Это было безумие, от которого Ник не мог излечиться даже во сне.
Он даже вынужден был признаться себе в том, что влюблен в эту девушку. Несмотря ни на что!
Безумие! Чистое безумие!
Но Ник ничего не мог с собой поделать. Он любил Хиби. И даже если бы она не ждала от него ребенка, сделал бы все от него зависящее, чтобы добиться ее.
И к черту все! Пусть она даже была любовницей одновременно двоих мужчин! Пусть ей нужен не он, а его деньги! Пусть... Главное, быть с ней рядом.
Хиби!..
Что ты хочешь от меня услышать?
Я не хотел... — Ник замолчал, сделав глубокий вдох. — Забудь! Я не собираюсь упрашивать тебя!
Хиби удивленно взглянула на Ника. Она не могла его понять. Как он мог хотеть ее, если верил, что у нее был роман с мужчиной, годившимся ей в отцы, в то время, когда она была помолвлена с человеком, больше подходящим на роль ее деда?
Мы скоро поженимся, Ник. Ты можешь подождать до первой брачной ночи? — вздохнула девушка.
Но почему, проклятье, я должен ждать?
Я не игрушка, с которой ты можешь играть, когда захочешь, Ник!
Я никогда не считал тебя игрушкой, черт возьми!
—Но ведь сейчас ты как раз доказываешь обратное.
—Хорошо, договорились, я не прикоснусь к тебе, даже если ты будешь умолять меня об этом! — бросил мужчина со злостью.
Но ведь если все пойдет так, как задумал Ник, то они поженятся через несколько недель. И тогда Хиби придется каждый день делить с ним постель.
О боже!..
—Сюда, — скомандовал Ник следующим вечером, когда Хиби перевезла свои вещи в его квартиру. Он предложил ей занять смежную спальню, а не разделить его собственную. Ник заключил, что последние несколько дней оказались для обоих нелегкими, а потому лучше обойтись без новых споров. Если Хиби хочет спать отдельно, пусть спит. Все равно до свадьбы осталось немного времени, он может и потерпеть.
Вчера он отвез Хиби в ее квартиру, а потом позвонил родителям и младшей сестре, чтобы сообщить им о свадьбе. Натали была просто потрясена поспешностью его второго брака.
Новость о ребенке, заставившая мать заплакать от счастья, а сестру захлопать в ладоши, конечно, помогла. Но их вопросы о его будущей жене, на которые он не знал ответов, заставили Ника понять, что им с Хиби нужно время, чтобы узнать друг друга лучше, прежде чем жениться.
Вне постели, разумеется.
—После того, что ты сказала вчера, я подумал, что для нас обоих будет лучше, если у тебя будет отдельная комната до самого дня свадьбы, — пояснил Ник, заметив удивление девушки.
Хиби не знала, что и думать. Прошлой ночью она почти не спала, вспоминая о том, что произошло в доме ее родителей.
Джейкоб Гарднер жил на севере Англии, а, насколько ей было известно, ее приемные родители всю жизнь провели в Кембриджшире.
За двадцать шесть лет своей жизни Хиби ни разу не слышала от них имени Джейкоба Гарднера.
Но их реакция была слишком красноречивой. Они явно слышали это имя раньше.
Откуда?
Тревожные мысли всю ночь не давали Хиби покоя. Ее мучили не только вопросы о своих настоящих родителях, но и те противоречивые чувства, которые она испытывала к Нику. Она любила его, а он, очевидно, продолжал считать ее расчетливой стервой, которая ради денег стала любовницей двух пожилых мужчин. Но ведь она никогда даже не встречала ни одного из них! Как доказать ей свою невиновность?
—Чудесная комната. Спасибо тебе, — произнесла Хиби, вернувшись в реальность.
Спальня была выполнена в красных и золотых тонах. Мебель по стилю относилась, скорее всего, к эпохе Людовика четырнадцатого. Атмосфера в комнате заметно отличалась от атмосферы всего дома.
27 
