100 
— Вот куда тебя занесло! Выходит, ты правильно сделал? Что убил их?
— Да.
— Это бесполезно, разубеждать сумасшедшего, — вздохнула Жанна.
— Если ты меня развяжешь…
— То что?
— Мы можем уйти отсюда вместе. У нас будет все. Все, что только пожелаешь.
— Уж не руку ли и сердце ты мне предлагаешь? — удивленно спросила Жанна.
— А если так? — вкрадчиво спросил Иван.
— Ну давай. Признайся мне в любви, — с усмешкой сказала девушка. — А я поверю.
— Откуда такой скепсис? Такой цинизм?
— Учителя хорошие были. Мне, конечно, скучно с тобой сидеть, — Жанна широко зевнула. Демонстративно. — Поэтому можешь меня развлекать разговорами. Но учти, я тебя не развяжу. Бесполезно. А что касается Лиды… Я не верю, что она меня бросила!
— Она же сошла с ума. Вспомни, как она накрасилась! Точнее, размалевалась. Она вышла из этого дома и тут же забыла о нашем существовании. О тебе, обо мне. Мы сами должны о себе позаботиться.
— Вот хорошая мысль! — Жанна встала. — Чем слушать твои бредни, я пойду убедиться, что мы больше не на острове. Ты как там? Надежно связан?
Она внимательно посмотрела на лежащего на полу Ивана. Тот не шевелился, не предпринимал попыток освободиться. Подойти к нему ближе Жанна не решилась. Он наверняка попытается ее ударить. Ногами, в пах. Он хитрый. Вроде бы связан надежно. Какое-то мгновение она колебалась, потом решила все-таки проверить: заперта железная дверь, за которой находятся лестничные пролеты, как говорит Иван, или же Лида оставила ее открытой? Иван, не моргая, смотрел, как девушка идет к двери.
Она вышла в коридор, потом на площадку, где находились лифты. Тело Артура было сдвинуто с места: Лида освободила себе путь к железной двери. А вдруг она и впрямь сумасшедшая, Лида? Выбежала из подъезда и тут же забыла обо всем, исчезла. Жанна вспомнила ее размалеванное лицо и сердце похолодело. Потом тревожно забилось, ноги опять предательски задрожали. Она вдруг почувствовала себя такой одинокой! В шахте по-прежнему не было никакого движения.
Нет, надо бороться! Если бы она не нашла в себе сил встать, обе они были бы сейчас мертвы. И она, и Лида. Он сказал, что Лида предала, что дверь заперта. Это еще не конец света. Иван связан, опасности уже не представляет, и, если потребуется, она выдержит до утра. Пусть этот псих болтает, сколько хочет. Пытается подкупить, льстит и даже угрожает. Утро все равно наступит, потому что это не конец света. Нет, не конец. Лифт пустят, и Остров закончится.
Дыхание ее постепенно выровнялось. Ну и что, если дверь по-прежнему заперта? Все равно надо отсюда выбираться. В такие моменты надо подумать о том хорошем, что было в твоей жизни и ради чего жить все-таки стоит. Она вдруг вспомнила мужа, его детей, о которых заботилась вот уже пять лет, их дом, сад, клумбы, на которых летом распускались такие прекрасные розы. Теперь Жанна не помнила плохого, а почему-то только хорошее. Ведь были моменты, когда она чувствовала себя такой счастливой! И только они всплывали сейчас в памяти. Все плохое забылось, показалось таким ничтожным по сравнению с тем, что произошло в эту ночь, и что еще может произойти. Она словно очистилась. Все познается в сравнении. Ее прежние проблемы показались вдруг такими мелкими, незначительными. Не надо было отступать. Теперь у нее есть силы, чтобы все начать сначала. Даже если железная дверь на лестничную клетку опять заперта.
Жанна машинально нагнулась, подняла половинку кирпича, лежащую на каменном полу, рядом с телом Артура, и крепко сжала ее в руке. Потом подошла к двери и толкнула ее. Дверь была открыта.
— Врешь! — рассмеялась Жанна. — Это ты врешь!
И она сделал шаг вперед. Теперь перед ней была лестница. Пусть к свободе. Все. Конец Острова. Она подошла к перилам и перевесилась через них. Потом вспомнила про Ивана. Надо сказать ему, что он лжец. И что Лида все-таки пошла за помощью. Пусть не надеется, что ему удастся сбежать. Она вновь шагнула к железной двери, которая теперь была распахнута настежь. Выглянула на площадку с лифтами и замерла. Ей послышались шаги. И вдруг та дверь, за которой был полутемный коридор, открылась. Перед Жанной стоял Иван. Он был бледен, на левой щеке — дорожка засохшей крови, которая натекла из раны, пока он лежал на боку. Иван разминал запястья с багровыми полосами от ремня. Увидев Жанну, он заскрипел зубами. Она не стала дожидаться броска, метнулась назад и кинулась по лестнице вниз. Иван бросился за ней.
100 
