– Никак не могу избавиться от этой привычки, – пояснил он вынимая ее изо рта, однако сесть Лумису не предлоила. – Так кто вы такой?
– Я уже отвечал, – проронил Лумис, глядя ему в глаза. Он вновь назвал имя.
– Это мне ни чего не говорит, – собеседник отвел взгляд в сторону. – Что вы собой значите?
– Вы вообще не представились, я не знаю, с кем имею дело.
– Резонно, – подытожил хозяин, макая палочку в вазочку с зеленым магрисовым вареньем. – Но пришли ко мне вы.
Он оперся кулаком о папку и привстал в кресле. Только теперь Лумис заметил, что его правая рука безжизненно свешивается с плеча. Она была гораздо короче левой, а видимая часть имела темно-синий цвет. В стране пережившей две атомные бойни довольно нелокального масштаба врожденные калеки и уродцы не представляли дефицита, но это был тот, кого он искал.
– Вы должны знать обо мне, я несколько циклов работал на «повстанцев», но это сейчас не имеет значения, – сказал Лумис, глядя на его острый подбородок. – Вы тот самый знаменитый Хромосом?
– Да, тот самый, есть у меня такое прозвище. Так какое у вас дело?
– Я был последним, кто видел Магрииту, – почти по складам выговорил Лумис.
Этот калека, с такой странной кличкой, был главарем одной из самых известных среди подпольщиков террористической организации, и слава ее носила очень кровавый оттенок. Люди, состоящие в ней, называли себя «мангусты».
Хромосом снова сел, пронзительно взглянул на Лумиса и выплевывая палочку-соску заявил:
– Ты мне начинаешь нравиться, Лумис. Для нашего времени ты даже слишком прямой, как штурмовой танк. Выкладывай свое дело.
– У меня нет к вам дела, – сообщил Лумис, – я просто приехал поведать, как она умерла. Она долгое время состояла в вашей организации и вашим людям нужно это знать.
Лумис тяжело вздохнул, перевел взгляд на переносицу императора на портрете. Потом он начал подробно рассказывать о том, как взяли Магрииту, понимая, что его рассказ звучит путано и ужасно неправдоподобно. Вначале сидящий, ни на секунду не прекращая сосать свою «соску», только рассматривал его своими бесцветными глазами, затем этот взгляд сменился каким-то любопытством, смешанным с презрением, причем по мере рассказа во взгляде все более начинало преобладать последнее. Лумис, с какой-то отрешенностью, прекрасно понимая что вредит себе, поведал об убийстве Магрииты, о разговоре с Бэком. Рассказ оказался не слишком длинным.
– Вот и все, – он все еще смотрел на точеный нос императора Грапуприса, но не видел его, он заново переживал те страшные минуты.
– Все, – как-то глухо повторил человек с недоразвитой рукой.
С его лица будто спала маска и Лумис невольно поежился, увидев в его глазах ненависть.
– Кретер, – громко позвал он, вставая с кресла и подходя к Лумису вплотную.
– Однако не слишком хорошо тебя проинструктировало «патриотическое» начальство, могло бы выдумать что-нибудь более путное.
Лумис не нашелся сразу, что ответить, хотя заранее знал – ему не поверят.
– Тем не менее, в этом есть свой резон и ты хороший артист, – продолжал инвалид, – но ты просчитался, ты загубил все дело с самого начала, никакой истинный подпольщик не подъедет на явку в такси.
Что можно было ответить на это, то что он отвык от индивидуального транспорта, который канул в прошлое в большинстве городов Империи, кроме самых крупных, да вот еще здесь, в колонии, случайно сохранился, но как же тогда циклы конспиративной работы «повстанцем». Когда с тихим свистом ушел вниз люк и он ясно ощутил затылком три спаренных ствола игломета, он окончательно понял всю бесполезность оправданий.
– Вот так, голубчик, – прошипел калека. – Ты убил Магрииту и этим подписал себе смертный приговор, – глаза его пылали. – Даже если ты не убил ее, то, во всяком случае, бил. Ты должен был это делать, так как в «патриотической полиции» понимали, что мы проверим, по возможности, каждое твое слово. Не знаю, сколько сведений вы смогли выжать из Магрииты, но из тебя, парень, мы вытянем все, хоть у нас и нет вашего «седла» и «укорачивающей линейки».
Лумис почувствовал, как в горле возник огромный комок, и сразу пересохло во рту: в действиях Хромосома отсутствовала логика, если они подозревали его в связях и полицией, то убивать было совсем нелогично, они ведь выдавали себя с головой, но, если они шли ва-банк и все равно засыпались, то терять им стало уже нечего. И только встретив взгляд Хромосома, и прочтя в его бесцветных глазах свою судьбу, Лумис внезапно понял мотивы – этот человек любил Магрииту. Такого поворота он вовсе не предвидел.