41 
Лейтенантика уже было трудно узнать: изо рта капала бурая пена, глаза провалились куда-то вовнутрь черепной коробки и смотрели, если еще видели, совсем тускло. Все вокруг него, в том числе Бельмо и Бэк были в темных кровавых пятнах, потому что Бельмо боевым топориком отсек ему несколько пальцев на правой руке, да не просто так, а по фалангам. Под ногти другой руки Бельмо, все также ухмыляясь, вогнал ему половину комплекта иголок, когда внезапно лейтенант сдался. Он сказал, что ответит на все вопросы, лишь бы ему дали умереть быстро. Ему подали самовоспламеняющуюся сигарету (он не мог ее держать) и оттащили за угол хижины, а там за него взялся Чистюля. После этого сразу заговорили еще двое захваченных. Всех остальных строптивых распределили «мальчишкам». Лумису достался пилот. Вокруг его шеи синел рубец, след оставленный «удушкой». Бельмо вручил Лумису карманную электропилу фирмы «Дровосек» и показал в каком месте делать разрез. Лумис избег встречи с глазами привязанного к доскам человека и включил пилу. На радость Лумису пилот согласился сотрудничать, как только лезвие вспороло кожу на голени. Его ответы нужны были Чистюле для проверки данных полученных от лейтенанта. Лумис рукавом вытер мельчайшие капли крови с лица и почему-то вспомнил розовое извивающееся под «тянитолкаем» тело.
* * *
«Циклоп» пер прямо на них и, кажется, не собирался сворачивать. Лумис даже решил, что маскарад их раскрыт и сейчас танк, не сбавляя скорости, прокатится по ним всеми четырьмя гусеницами. Какой-то слишком жизнерадостный вояка назвал это чудовище «поросенком», производное от «свиноматки». Сюда бы его на наше место, подумал Лумис. С низкой покатой башни, раскрашенной пятнами, грозно торчали два пушечных ствола (левый укороченный для стрельбы навесом), а сверху вяло амортизировал при движении станковый огнемет. Лумис напрягся, быстро взглянул на сидевшего рядом Тауэра: в форме браша тот выглядел совсем по новому и по его лицу было видно, что он сомневается в этом очередном замысле Чистюли. Земля под ними уже дрожала, гусеницы вгрызались в нее как бульдозеры. Лумис нащупал под вещмешком газовые гранаты, они были теплые. «Циклоп» взревел, как раненый динозавр и остановился в десяти шагах. Сверху задребезжало: откинулся командирский люк. Вставать для отдания чести нельзя, иначе придется нагибаться за гранатами и браши успеют закупориться, прикинул Лумис. Наверху башни показалось что-то непонятное, круглая голова и огромный глаз во все лицо. Глаз моргнул и уставился на имперских парашютистов. Лумиса передернуло, к такому он был морально не подготовлен. Экипаж танка – чудища! Генетические мутанты! О господи Великий Эрр! И пленные об этом не рассказывали. Из люка выявились плечи, затем все остальное: нормальное человеческое туловище, ноги, руки, игломет наперевес. Лумису стало легче – это был просто специальный шлем, новинка, рассчитанная на подавление психики. Браш спрыгнул с брони и подошел к ним.
– Где главный? – спросил он совершенно беспечно и, понятное дело, на не родном Лумису языке.
А Лумис уже окончательно пришел в себя. Чистюля – гений тактики, подумал он. Ничего не ответив брашу, боясь, что их с головой выдаст акцент, он показал рукой в ближайшую хижину. Танкист хмыкнул, досадуя на недисциплинированность пехоты, и пружинистым шагом двинулся в указанном направлении. Наверное, он устал сидеть в неудобном кресле и теперь радовался возможности размяться. Лумис, не оборачиваясь, считал шаги. На пятнадцатом он, также, не оборачиваясь, метнул боевой топорик. С неприятным хрустом топорище вошло в позвоночник чуть ниже лопаток и чуть выше рукоятки топорика Тауэра. Было слышно, как браш с тяжелым стоном осел и сразу в люке зашипели газовые гранаты. Лумис, напяливая противогаз, рванулся к танку.
* * *
План Чистюли по уничтожению «свиноматки» был гениален, но слишком громоздок и зависел от множества непредсказуемых факторов, случайности и мизерные вероятности его, цепляясь друг за дружку, висели в воздухе. Но тем не менее, может быть именно благодаря своей несуразности, план удался. Слепо выполняя приказы, они сделали то, что было не под силу всем остаткам стратегической авиации Империи.
Они заставили пилота выйти на связь со «свиноматкой», сообщить туда, что в деревне обнаружен механизм невыясненного назначения. Там заинтересовались. Пилот подробно описал внешний вид «Бетта-кью-105» и сообщил: будто бы при попытке поднять механизм в воздух, он начинает вести себя очень подозрительно. После этого со «свиноматки» выслали «циклоп», к счастью, только один. Имперские парашютисты загрузили в него «Бетта-кью» и «будильник», для этого пришлось выбросить из танка весь боекомплект. Затем бросили жребий: одной трети суждено было стать героями посмертно. Ими стали эйч-капитан Чистюля (вне конкурса и без всякого жребия), парашют-мастер Босли, штурм-инструктор Бобр и Крэпстон. Они должны были взорвать «будильник» в чреве «свиноматки». По данному случаю выпили за общим столом и уничтожили ненужных пленных, воткнув в них чешуйчатые кортики (теперь они медленно умирали, на окраине злополучного селения, имея в боку эти, не извлекаемые подарки). «Смертники», одетые в форму противника, затолкали в танк оставленного в живых браша танкиста и задраили люк. Бобр лихо взял с места, на ходу уменьшая клиренс двух внутренних гусениц. Танк со скрежетом и лязгом покатился по своему собственному следу и вскоре скрылся из глаз. Восемь усталых людей долго еще смотрели в ту сторону, а через пять часов Ключник, выйдя в эфир, сообщил на базу, что внутри «свиноматки» взорван ядерный боеприпас, но, на всякий случай, ее надо добить с воздуха. Это тоже была задумка Чистюли.
41 
