36 
Закончив обход, я отправился к себе в кабинет, пора прикидывать контуры нового самолета. По замыслу это было что-то вроде антоновской "Пчелки", только поменьше — двухмоторный подкосный высокоплан. По идее, этот аппарат на небольшое расстояние сможет нести полтонны бомб, а на приличное — килограмм триста. И сбросить их с пикирования, понятно, иначе он никому не нужен. Вот я и прикидывал, какая получится картина, если крыло крепить не на стойках, а просто положить сверху на фюзеляж — создадут ли в этом случае подкосы достаточную прочность? Вроде выходило, что создадут. От расчетов меня отвлек секретарь, сообщивший, что ко мне посетитель, причем его фамилию я вроде недавно слышал.
— Запускайте.
Опа, на ловца и зверь бежит. Ко мне пришел бригадир с нервюрного участка. Я глянул в свой склерозник — да, он самый, Михеев Илья Андреевич. Он обратил на себя мое внимание, когда вдруг участок прекратил гнать брак. Более того, нервюры имели даже меньший разброс, чем требовала документация! Выяснилось, что свеженазначенный бригадир внедрил что-то вроде конвейера, каждый столяр делал одну-две операции. И еще он, помнится, говорил, что на склейку нервюр можно посадить женщин, так как они аккуратнее. Мне еще подумалось, что через некоторое время его можно двигать на повышение.
— Здравствуйте, господин Михеев. Я вас внимательно слушаю.
— Здравствуйте, господин Найденов. Тут вот какое дело… — он слегка замялся, — в общем, я насчет оплаты труда наших женщин. Заранее прошу прощения, что лезу не в свое дело, но так нельзя. Они работают лучше многих мужчин…
— Если работают лучше, то, конечно, и получать должны больше. Какие конкретно цифры вы предлагаете?
Еще не кончив фразу, я понял, что говорю, похоже, не то — Михеев смотрел на меня с немалым изумлением. Я заинтересовался.
— В чем тут дело? Что, если они станут получать больше мужчин, это может вызвать… э-э-э… нежелательные настроения в бригаде?
— Так ведь они получают вдвое меньше! — выпалил Михеев.
Вот те раз, какие интересные новости иногда приходится узнавать о своем заводе, — подумал я. Но ситуация наводила на некоторые размышления, оставалось кое-что уточнить.
— То есть вы, господин Михеев, считаете, что повышение оплаты поднимет качество работы ваших женщин? Количество ведь определяется не ими.
Михеев опустил глаза, но потом, видимо, решился:
— Нет, не поднимет. Они и сейчас работают так хорошо, как могут. Но… это несправедливо!
Ага, у человека есть чувство справедливости. Кроме того, есть организаторские способности и авторитет среди рабочих. Попробую-ка я экспромтом воплотить в жизнь одну свою задумку — ежу понятно, что на наших заводах, как и везде по России, скоро прорежется рабочее движение самых разнообразных толков. И раз уж это явление нельзя предотвратить, то, в соответствии с комсомольскими заветами моей юности, его надо возглавить. А потенциальный возглавитель — вот он, сам пришел.
— Скажите, господин Михеев, вам знаком термин "тред-юнион"? Или, если по-русски, "профсоюз"?
— Знаком, — насторожился он.
— Тогда подумайте вот о чем. Вопрос с вашими женщинами мы решим прямо сейчас — то есть вы скажете, сколько им надо платить, и я распоряжусь. Но это ведь не единственная… говоря вашими словами, несправедливость на нашем заводе. И администрация про многие такие вещи может просто не знать. Кроме того, эта администрация еще может считать, что так и надо — возможно, ошибочно. В принципе любой работник завода имеет возможность записаться ко мне на прием и, придя, начать качать права (Михеев недоуменно поднял брови; следи за речью, осёл, мысленно сказал я себе). Может — но скорее всего не придет. Но если явится хотя бы каждый десятый, у меня просто не хватит времени выслушать всех — раз, и их пожелания будут противоречить друг другу — два. Вы согласны?
— В общих чертах да…
— А отсюда вывод — нужен какой-то орган для защиты интересов рабочих перед администрацией. И лучше, если рабочие его сами сформируют, их же интересы, в конце концов. Например, тот самый профсоюз.
— И вы допустите появление такой организации на вашем заводе?
— Что значит "на вашем"? Мы делаем самолеты для России. Повторяю — мы! Вы вкладываете свой труд. Я — знания. Великий князь Георгий — деньги и связи. И противостояние звеньев этой цепи друг другу ни к чему хорошему не приведет. В общем, подумайте. Надумаете — дайте знать.
36 
