50 
– Здесь принято приставать к официанткам? – сделав глоток, поинтересовался он.
– Это удел охранников и шоферов, – зло процедила сквозь зубы Марина, продолжая улыбаться безжизненной улыбкой.
– Ни у кого из них нет вкуса, – польстил ей Бондарович.
Ответа он не дождался – по другую сторону пальмы кто-то из гостей звонко щелкнул пальцами, подзывая официантку. Марина, даже не кивнув, направилась туда.
Хотя Марина и расхаживала с открытой грудью, но рисковала очень немногим, постоянно оказываясь рядом с юными красотками. Банда понял: вероятность того, что она нарвется здесь на чьи-нибудь домогательства, настолько же мала, как если бы она была кривой и косоглазой, да еще и разносила бы свои закуски в длиннополом тулупе. Он на какое-то время даже обиделся за женщину, сослужившую ему хорошую службу, понимая, что проблемы в подобном заведении у Марины могут возникнуть вовсе не на почве сексуального насилия. Наоборот.
Проблема, наверное, была в совершенно противоположном: в том, что рядом с юными девицами Марина довольно-таки сильно проигрывала, особенно в глазах пресыщенных и не очень молодых любителей свеженького и молоденького. А ведь для женщины нравиться – залог счастья. Приятно, когда на тебя обращают внимание.
«Даже обидно, – рассудил Банда, – она красива и сохранилась хорошо. В ней есть шарм, пусть даже это и шарм женщины, стоящей за стойкой. Но в ней нет той доступности, какую демонстрируют молодые шлюхи. Вот уж между ними и их клиентами никакой преграды не существует, даже в виде стойки – бери и пользуйся. А это не заводит. Женщины моего поколения годятся в жены, в любовницы, но в проститутки им уже путь заказан. А вот Роза Мамаева дала бы фору многим из этих девчушек…»
Вспомнив о Розе, Александр вздохнул и отогнал от себя легкомысленное настроение. Нужно было переходить к делу. Продолжая сжимать в руке бокал с потеплевшим коктейлем, он отправился на поиски Мусы Корда, еще не зная толком, каким из множества известных ему способов принудит татарского авторитета к откровенности.
Парилок в этой сауне насчитывалось восемь. И бассейнов, напоминающих большие полуоткрытые раковины, тоже было восемь. Бассейны эти, по-видимому, являлись главным достоинством заведения.
Они отделялись друг от друга приподнятыми крышками-раковинами таким образом, чтобы скрыть от посторонних глаз происходящее в каждом из них.
Говорят, человек получает девяносто процентов информации о внешнем мире при помощи зрения, но Банде хватило и слуха, чтобы составить себе полное представление о происходящем в бассейнах.
Слышно было многое. Даже очень многое.
В этих бассейнах-раковинах явно творилось самое интересное. С одной стороны доносились подробности сугубо делового разговора, но с жуткими кровожадными подробностями и перечислением того, скольких замочили – баня и стирка здесь в виду не имелись, – кого именно замочили и даже чем именно замочили. Этот разговор был прерван звонком сотового телефона. Его хозяин нецензурно выругался и переключился на телефонную беседу. С другой стороны неслись красноречивые стоны и вздохи. Там явно занимались любовью, причем любовью особо изощренной, требующей большого количества участников и их высокой квалификации.
С третьей стороны доносился весьма интеллигентный шепот, в котором то и дело слышались слова «кредит», «банковский процент» и тому подобные не каждому понятные термины. В поток терминов порой вплеталась и английская речь, сигнализировавшая о том, что среди беседующих находится по меньшей мере один иностранец.
Покружившись возле бассейнов, Банда в конце концов выяснил для себя то, что хотел. Оказалось, что в этом заведении даже у самых крутых была чисто символическая охрана. Такая особенность, видимо, объяснялась узостью круга приглашенных, хотя многие и не знали друг друга. Вероятно, действовал принцип ручательства одного из авторитетов за каждого гостя.
Парилки располагались в длинных коридорах, окружавших зал с бассейнами. Бондарович, напустив на себя скучающий вид, прошелся по коридору. Возле одной из парилок он увидал двух охранников Мусы. Парни, завернутые в простыни, стояли и негромко переговаривались. Бондарович прижался к стене, так что они не могли его увидеть, и прислушался. Из разговора он понял: Муса сейчас в парилке один. Улучив момент, Банда выглянул и убедился, что оружия у охранников с собой нет. Теперь предстояло только придумать, как этим воспользоваться.
50 
