Глава 28

После нескольких дней пребывания в Артуре у меня было много слов для определения сути тамошней обстановки, но среди них только одно цензурное — «бардак». Ситуация усугублялась неисчислимой прорвой всяческого начальства. Ну вот, например, возьмем эскадру. Понятно, что командовать ей должен адмирал (хотя моей второй тихоокеанской командовал мичман, и вроде неплохо). На всякий случай не помешает один запасной, мало ли что будет с первым… Но тут их было шесть штук, и ждали еще двух! Количество же генералов вообще не поддавалось подсчету — на квадратный метр земной поверхности их тут приходилось почти как у нас в Арбатском округе. Причем вся эта свора постоянно грызлась.

Если расположить группы артурского населения по убыванию численности, то на первый взгляд получалась такая картина:

— китайцы;

— японцы;

— моряки;

— бл…ди.

Среди этих последних приехавшие со мной Татьянины девочки уже вовсю развернули вербовочную работу. А филиал шестого отдела тут уже полгода как был — с тех пор, когда Гоша с Машей приобрели контрольный пакет Русско-Китайского банка. Естественно, я сразу зашел туда — поинтересоваться насчет обстановки, то есть того, что удалось нарыть на местное начальство. Картина оказалась ожидаемой — практически вокруг каждого увивалось как минимум по одному японцу, а обычно так и по два-три. Не просто так, а на правах доверенных холуев — портных, парикмахеров, поставщиков… То есть при желании как минимум укрывательство японского шпиона можно было без труда шить каждому. Кстати, Гниду я с собой не взял, вместо него добровольцами (!!!) вызвались два его помощника-китайца. Очень уж им хотелось применить свои профессиональные навыки к гражданам страны восходящего солнца…

Средь всего этого безобразия было четыре луча света в темном царстве и места отдохновения души — два аэродрома, калединский штаб и завод в Хуицаинзе. Каждый объект был обнесен колючей проволокой, по периметру прогуливались часовые, несшие службу как положено — то есть «стой, кто идет, стой, стрелять буду, выстрел вверх и очередь на поражение». Пара случаев стрельбы на поражение уже была, местным этого хватило.

Консервный завод порадовал глаз — склады забиты боеприпасами, производство противопехотных мин идет даже с опережением графика, за счет местной инициативы с прикапываемыми стволами-самопалами. Правда, ручных гранат делалось чуть меньше планового количества, и я записал, чего не хватает для исправления этой хоть и небольшой, но неприятности. На подходе была первая партия осветительных бомб. Впрочем, и консервная продукция не была забыта — красивые банки бычков в томате и минтая в собственном соку пользовались большим спросом в Артуре и Дальнем, несмотря на довольно высокую цену. Неподалеку от завода имелось подсобное хозяйство с парой сотен буренок — тоже, в общем, консервы, только без банок и иногда дающие молоко.

Я ознакомился с документами — как идет выполнение нашей «продовольственной программы». Суть ее была в том, что с началом блокады продовольствие в Артуре резко вздорожает, а потом и вовсе почти пропадет. Мы собирались даже слегка интенсифицировать этот процесс, но с маленькой оговоркой — «в свободной продаже». У нас с продовольствием все будет в порядке, но распределяться оно будет по карточкам — воинским, рабочим и иждивенческим, они уже печатались. То есть в идеале беспрепятственно кушать смогут только участвующие в обороне полуострова лица…

В Порт-Артуре вовсю циркулировали слухи о возможной войне, но почему-то ее начало единодушно откладывалось на весну. Как-то в это не очень верилось — нападать на Артур вроде лучше, пока во Владивостоке лед… Наверняка не обошлось без японского аналога моего информбюро, подумал я. Не напали бы заразы узкоглазые даже раньше, чем в нашем мире, с них станется.

Мое появление в Артуре вызвало определенный интерес, выразившийся в десятке приглашений. Я их проигнорировал — встречи с интересными людьми и так были запланированы, а общаться с Фоком, Стесселем и прочими генералами в качестве гостя мне было просто некогда. Вот стану начальником — сами придут, если за чем-нибудь понадобятся… Но Стесселю занемоглось (по моим сведения, его достала жена — вынь ей да положь инженера Найденова!), и будущий почетный сдаватель крепостей набился ко мне сам. Я принял его в своем вагоне.

  89