— Когда мы приехали, тут была полная неразбериха, — сообщил мне Гоша. — Но выяснилось, что по сравнению с седьмым числом это просто истинно немецкий порядок! Тогда вообще было черт знает что. Стессель по всему городу метался, как укушенный… Фок свою дивизию в ружье поднял и совсем было собрался вести в атаку, но пока решал, в какую сторону, приехал Смирнов и малость его утихомирил, причем словами, галоперидола у нас еще нет… Смирнов, кстати, единственный не суетился и издал пару дельных приказов, вот только их вообще ни до кого не довели. С деятельностью Старка сейчас Макаров разбирается…
— А Стесселю ты уже сообщил о волшебной перемене в его судьбе? — улыбнулся я.
— Нет, что ты, — рассмеялся Гоша, — я, по-твоему, зверь какой, лишать тебя такого зрелища? Я его просто своей властью посадил под домашний арест. Так что выздоравливай побыстрее, не откладывай цирк надолго. Насчет еще раз через портал — это мы дня через три решать будем?
В процессе опытов на мышах мы выяснили — для заживления мышц и костей достаточно одного перехода. Вот для восстановления нервных клеток нужно несколько, но не более семи — если тут не помогло, то дальнейшие прыжки туда-сюда уже ничего не дают.
Я попробовал пошевелить пальцами на левой руке — вроде получается, да и чувствительность какая-то есть, так что не так уж все страшно.
По ходу нашей беседы доктор пару раз пытался ее прервать, скребся с той стороны под дверью. Когда его запустили, он сообщил, что больной еще слаб, может открыться кровотечение и еще что-то нехорошее… Пришлось напомнить ему, что инженер Найденов тоже кое-что смыслит в медицине, были прецеденты, причем неоднократные — припоминаете, доктор? Так что теперь, раз уж этот инженер пришел в сознание, то и руководство процессом лечения он берет на себя. Да, кстати, рентген делали? Вот и принесите снимки, будьте так добры. И отчет об операции, как он у вас, врачей, называется? Причем на русском, а не на латыни.
Поздно вечером я услышал далекий грохот тяжелых орудий, потом вой пролетающих неподалеку «Бобиков», судя по звуку, тройки. Потом все стихло.
— Чего у них там, узнайте, — обратился я к сиделке.
Оказывается, три броненосца противника, пользуясь темнотой и плохой погодой, подошли со стороны Крестовой горы и открыли перекидной огонь по городу. Один снаряд упал в районе вокзала, убита лошадь, ранен извозчик, склад не то Шнеерзона, не то еще кого-то аналогичного разрушен полностью, попытки мародерства пресечены патрулем Гошиных казаков. Других жертв и разрушений нет.
После второго залпа прилетели шесть «Бобиков» — то есть все, кто у нас мог летать ночью в сложных условиях. Одна двухсоткилограммовая бомба попала в корабль, одна легла близким накрытием. После чего броненосцы ушли. Повторная атака силами одной тройки результатов не дала.
— Жду Полозова с докладом, — буркнул я.
— Георгий Андреевич, — робко спросила врачиха, — а может, утром? На вас совсем лица нет, хотите, зеркало дам? Вы лучше поспите, а если ночью еще что случится, так вам Полозов сразу про все и расскажет…
Тоже мне, утешила, мысленно усмехнулся я. Но вообще-то она права — действительно, соображаю я сейчас не очень, не накомандовать бы чего-нибудь не того…
— Ладно, утром так утром, — сказал я и закрыл было глаза, но тут же вспомнил об еще одном безотлагательном деле. Вздохнув, я уточнил:
— Полозова — к двенадцати часам завтра, а Морозова, капитана «Геры», сюда немедленно, со всей возможной скоростью. Выполнять! Потом разрешу повякать о моей внешности.
Морозов был у меня через сорок минут.
— Слушайте задачу, — сказал я ему. — Завтра вечером выходите в море. Перед этим загромождаете заднюю палубу чем угодно, главное, чтоб побольше, и сверху брезент. Прежде, чем отплывать, несколько членов вашего экипажа должны учинить умеренную пьянку с хорошо слышными воплями «ух, мы теперь им и покажем», в каком именно кабаке — вам виднее. Далее, вы неделю прячетесь где хотите, но чтоб вас ни одна собака не видела. Слушаете эфир. Возвращаетесь по приказу, а в случае его отсутствия — восемнадцатого февраля. Все ясно? Тогда идите, я на вас надеюсь.
Через два дня я уже счел свое состояние настолько улучшившимся, что начал вставать. На третий день решил объявить себя условно здоровым, кое-как оделся и начал вникать в обстановку. Очень она меня беспокоила — раз весь флот заперт в артурской мышеловке, что мешает Того прямо сейчас высадить десант на Квантун? То-то он около Эллиотов вертится! А у нас дел — только начать и кончить.