ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  47  

– Рад тебя видеть, – сказал Потапчук и по-штатски похлопал капитана по плечу. – Проходи. Смотрю я на тебя и думаю: наверное, ты горными лыжами увлекаешься? Лицо загорелое, нос скоро облезет.

– Да, только вернулся из польских Татр, в самом деле отдыхал.

Генерал подмигнул капитану:

– Знаю я ваш отдых! Снова в командировке был. Хотя завидую я тебе. Мы не выездные, а ты – куда захотел, туда и поехал.

– Не совсем так, Федор Филиппович.

– Присаживайся, капитан, что стоишь, как на посту у знамени?

Капитан скромно сел в кресло. Потапчук не сводил взгляда с тонкой папки на коленях капитана. «Раз пришел не с пустыми руками, значит, не поболтать, не выведать что-то у него, у генерала, а предложить или сообщить». Но Потапчук был хитер. Он не любил просить: не проси – не будешь обязан. Это железное правило всех спецслужб: сделай так, чтобы информацию тебе отдали добровольно. К насилию прибегай в крайнем случае.

Капитан несколько мгновений мялся. Потапчук позвонил помощнику, заказал чай, хоть знал, капитан пьет кофе. Все любители загранкомандировок давно «подсели» на кофе, виски и дорогие сигареты.

Потапчук выдвинул ящик стола и тут же его задвинул. Вытащил из кармана серебряный портсигар, повертел в руках, положил на стол и пододвинул к капитану:

– Закуривай, Олег, хотя сам я почти не курю. Капитан улыбнулся. Ему хоть и хотелось закурить, но делать это в присутствии генерала да еще курить его сигареты было верхом наглости, такое поведение в спецслужбах не поощрялось.

– Значит, съездил отдохнуть?

– Нет, в командировку, Федор Филиппович, совещание в горах прошло.

– Слыхал, знаю о ваших совещаниях. Весело они у вас там проходят: с лыжами, с баней и прочими радостями жизни.

– Было и это, – не стал лукавить капитан и положил рядом с портсигаром тонкую папочку. – Тут коллеги, Федор Филиппович, показали мне одну бумажку, я сделал копию. Бумажка никчемная, вот, сами взгляните, мне ее задаром отдали, за красивые глаза.

– Посмотрим, – сказал Федор Филиппович, водружая на нос очки.

Бумага была написана на польском языке. Потапчук долго морщился, шевелил губами. Иногда в тексте встречались понятные слова, два слова были подчеркнуты маркером.

– «Семен Семенович» – с трудом прочел латинские буквы генерал ФСБ.

Капитан поднялся и ногтем подчеркнул еще одно слово.

– Рыбчинский, – сказал он.

– Рыбчинский, – повторил Потапчук. – Издеваешься, капитан, надо мной? Обнаглела молодежь, ни во что мою седину уже не ставят. Ты бы мне принес бумагу переведенную.

Капитан поднял листок. Под ним оказалась бумага с русским текстом.

– Это, конечно, не официальный перевод, Федор Филиппович, это я сам расстарался, но суть от этого не меняется.

Вторую бумагу генерал буквально пробуравил глазами.

– Где ж ты раньше был, мой дорогой? Что ж ты на своих лыжах, мать твою, по горам носился, а ко мне, старику, не зашел?

– Я, Федор Филиппович, только вчера в Москве появился. У поляков бумага лежала без дела, не поверили девчонке, думали, выкручивается, придумывает. Они ее депортировали, решив, что она нелегальная проститутка. Может, оно так и есть, вам решать. А мне, Федор Филиппович, прошу прощения, еще за командировку отчитаться надо, у нас каждый доллар сквозь лупу рассматривают.

Потапчук хмыкнул. Вошел помощник, поставил поднос с чаем.

– Извините, спешу, – сказал капитан, – хотя за угощение спасибо.

– Это тебе спасибо за бумагу. А протокол допроса есть?

– Есть. В папке, полный и переведенный.

– Не знаю, как и благодарить тебя. Позвоню отцу, скажу, сын хороший. Кстати, как он там?

– На печень жалуется.

– Печень в таком возрасте да в его должности у всех болит. Это закон. Было бы удивительно, если бы она не болела, – Потапчук выбрался из-за стола, пожал капитану руку, похлопал по плечу. – Спасибо тебе, Олег!

Оставшись один, попивая чай, генерал ФСБ внимательно рассматривал бумаги. «Я бы тоже на месте поляков подумал, что это полный бред. Лишь два слова – „Семен Семенович“ – заставляют верить в бред девушки, назвавшейся польской полиции Машей Пироговой. Да и дело с „Новиков и К“ висит тяжким камнем. Пока о нем не вспоминают, но придет время – вспомнят. Это ж сколько людей положили в мирное время да в мирном городе! Смоленск – не Грозный. Начальство, конечно, движения этой бумажке не даст, в лучшем случае, приобщат к делу, окажется она среди сотен протоколов допросов и будет пылиться вместе с ними. Семен Семенович Смирнов.., я перед тобой в долгу, ты не успел сказать мне всю правду, потому что не знал ее, а когда узнал, то не успел. Где же сейчас девчонка?»

  47