47 
Ашот Амаякович повел нас на продовольственный склад.
Сухпай нам достался в серой картонной коробке, натовский. Такие привозили в бывший Советский Союз в качестве гуманитарной помощи еще в девяностых. Съедобного там мало. Разве что жевательная резинка ничего. Освежает. Еще сухие галеты. Только с их помощью можно одолеть маленькую баночку похожего на солидол джема.
Я поморщился. Отечественная тушенка, гречка и рис с мясом нравились мне куда больше. Но дареному коню в зубы не смотрят. С голодухи сожрешь что угодно, даже ту пакость, что давали натовским солдатам.
Ашот Амаякович выписал нам сопроводительные документы, дал две толстые куртки на пуху взамен изгвазданной в туннеле одежды, плотные штаны, свитера и ботинки.
– Есть предложение рвануть через верх, – сказал Боцман. – У нас машина на ходу, бензина полный бак. С ветерком доедем.
– Мне нельзя, – помотал головой я. – Я свой лимит уже исчерпал, да и вы, парни, должны быть на пределе.
Сопровождающие переглянулись.
– В общем, да, – неохотно согласился Боцман. – Исчерпали. Вот до чего горячка доводит: вылетело из головы. Ты прав, Лосев, рисковать мы не будем. Идем пешочком.
И без того не вызывавшие симпатий, они стали нравиться мне еще меньше, если это только возможно. Чего-то эти двое из ларца недоговаривали. Вывод следовал один: надо быть настороже. И еще… интересно, если будет конфликт, чью сторону примет Лило?
Боцман пошел впереди, Верблюд замыкающим. Можно было подумать, что они встали так для нашего блага, но мне в голову пришла мысль о тисках. Я пощупал рукоятку пистолета, она была теплой и подействовала на меня успокаивающе. Возможно, мне просто не по себе и я сам себя накручиваю, но чувство опасности не проходило.
Навстречу попались поисковики – Гена со Славой. Увидев меня, они нахмурились. Я опустил голову. Все могло сложиться иначе. Они нормальные ребята, жаль, что между нами пробежала черная кошка.
Не знаю, что заставило меня остановиться, когда мы поравнялись.
– Подождите, мужики, – попросил я. – Спросить надо.
Поисковики замерли. Их взгляды были полны ненависти.
– Я бы тебе лучше по уху съездил, – мечтательно произнес Гена.
Верблюд угрожающе хлопнул по рожку автомата:
– Но-но!
– Не надо, – умоляюще произнес я. – Гена, Слава, я не хотел. Так получилось…
Поисковики возмущенно фыркнули.
– Парни, нам делить нечего. Не я придумал эти правила. Только одно скажите: последний раз вы выходили на поверхность по новому маршруту, присланному с Центральной?
– По новому, – кивнул Гена.
– И в итоге нарвались на гнездо гарпий?
– Было дело, – грустно подтвердил поисковик. – А что?
– Да так, ничего. – Я опустил глаза. – Проверил пару соображений.
Поисковики недоуменно переглянулись, а мы пошагали дальше.
– Ты чего такой любопытный, Лосев? – спросил мне в спину Верблюд.
– Тебе-то какое дело?
– Обыкновенное. У нас на Центральной шибко любопытных не любят.
– Так я на любовь вроде и не напрашиваюсь, – заметил я.
Верблюд замолчал, переваривая услышанное. Его напарник тоже держал ухо востро. Он обернулся, ожег меня косым взглядом и что-то угрожающе прошипел. Я в ответ лишь виновато кивнул, но не похоже, чтобы это успокоило Боцмана. Он сурово затряс головой, и я отвернулся. Слишком много агрессии в наших бодигардах. Гляди, как бы не выплеснулась на первого подвернувшегося.
Еще на входе в туннель я снял оружие с предохранителя, проверил тесак. Вроде все нормально, готов к труду и обороне. Особенно к обороне. Интересно, что мне не нравится больше – опасность, возможно стерегущая нас в темном зеве перегона, или два навязанных телохранителя? И почему я испытываю к ним все усиливающуюся антипатию?
Может, это ревность? Мне хочется быть единственным мужчиной рядом с Лило, распустить павлиний хвост, повыпендриваться, а тут нашу теплую компанию разбавляют сразу несколькими суперменами. Шансы мои начинают падать. Мне не очень приятно видеть конкурентов. Они ведут себя с Лило довольно корректно, но, покинув островок цивилизации, могут резко измениться.
Или интуиция? Необъяснимая, не имеющая рационального объяснения тревога за себя, за девушку?
Пока не могу понять, не хватает исходных данных. Но скоро все прояснится. Я пойму, насколько беспочвенны мои опасения.
Туннель попался нелегкий. Должно быть, его проектировали с жуткого похмелья. Иной причины, объяснявшей многочисленные повороты через каждые десять – пятнадцать метров, я отыскать не мог. Иногда туннель разветвлялся, но Боцман безошибочно выбирал нужный рукав.
47 
