85 
Ерема взял второй фонарь и убежал, тяжело бухая огромными косолапыми ступнями. Проводив его взглядом, Хрунов поднял руку, намереваясь продолжить обстукиванье стен, но тут же бессильно опустил ее. Он был здоров и бодр физически, но его дух уже не первый день пребывал в подавленном состоянии. Бесконечные подземные ходы и коридоры, перепутанные, как бабушкино вязанье, попавшее в лапы игривого котенка, давили на психику, навевая мрачные мысли. Хрунов уже начал подумывать, что вряд ли стоило бежать с каторги, дабы заживо замуровать себя в этих пыльных, воняющих плесенью подземельях. Бывший поручик дошел до того, что стал завидовать Ереме, которого такие мысли не посещали.
Огромная каменная махина древнего кремля была несоизмерима с двумя человечками, которые копошились внутри нее, как два жука в титанической куче навоза, и задача, которая с самого начала не выглядела легкой, теперь стала казаться Хрунову невыполнимой. Добиться успеха в этом непосильном деле можно только благодаря слепому везению, а везение что-то не приходило. Хрунов все чаще задумывался о том, что совершил ошибку, впутавшись в поиски клада, который мог вообще не существовать! Подумаешь, летопись! С тех пор, как была написана летопись, клад могли сто раз найти и присвоить — предки той же княжны Вязмитиновой, к примеру, или кто-то из князей Голицыных, вотчиной которых Смоленск был на протяжении многих веков, или вообще кто угодно. И потом, в летописи не было сказано, что казна Ивана Грозного спрятана именно в Смоленском кремле. Церковники действовали на ощупь, рассылая своих разведчиков во все концы матушки-России.
Хрунов вынул из кармана кожаный портсигар, выбрал из него тонкую сигарку и закурил, задумчиво оглядывая мощные стены в пятнах отвалившейся штукатурки. Да, в старину умели строить, и прятать тоже умели, так что вожделенный клад запросто мог оказаться не где-то впереди, а сзади, в уже обследованных поручиком коридорах, — лежал себе, надежно замурованный в каменной нише, отделенный от коридора такой толщей кирпича и известки, что его невозможно обнаружить никаким выстукиваньем. При таких условиях на поиски можно было потратить месяцы, годы, а то и всю жизнь и умереть от старости в этих пыльных каменных кишках, так ничего и не найдя...
Это была минутная слабость, и Хрунов терпеливо пережидал ее, сидя на корточках и выпуская дым в тускло освещенный фонарем сводчатый потолок. Он знал, что по собственной воле ни за что не откажется от поисков. Знал он и то, что, ввязавшись в это дело, обрек себя на пожизненную муку, избавить от которой его мог только найденный клад. В противном случае он так и умрет, гадая, было в подземелье сокровище или нет.
Поручик успел выкурить сигарку почти до самого конца, прежде чем вернулся Ерема, бегавший узнать, что стряслось у щербатого Ивана. Оказалось, что ничего особенного не стряслось: просто немец, которого с утра что-то не было видно, все-таки пришел и теперь, по словам Ивана, находился где-то под северной башней.
— Опять под северной, — сказал Хрунов, задумчиво глядя мимо Еремы. — Как медом ему там намазано. С чего бы это, а? Может, он что-то знает, чего не знаем мы?
Ерема пожал могучими плечами. Сказать ему было нечего, да Хрунов и не нуждался в его ответе.
— А славно было бы, если бы этот пес-рыцарь действительно что-то знал, — мечтательно продолжал поручик. — Тогда бы он мигом вывел нас на золотишко. Хуже, если он работает, как мы — наугад. Тогда, следя за ним, мы попусту тратим время.
— А чего — время? — отважился вставить Ерема. — Подумаешь, время! Щербатому все одно делать нечего.
— Вот разве что, — согласился Хрунов. — А что второй? Ну, тот, который во дворе копается?
— Нет их сегодня, — доложил Ерема. — И не появлялись. Видать, в другое место перебрались, а то и вовсе бросили это дело.
— Или нашли, что искали, — предположил Хрунов.
— Это вряд ли, — сказал Ерема. — Иван бы заметил.
— Водку пьет твой Иван, — сказал поручик, — в носу ковыряет да галок считает. Узнали, кто он такой, этот ваш барин в стеклышках?
— Кто таков, не знаем, — сказал Ерема, — а живет в доме самого градоначальника.
— Ого! Ты посмотри, Ерема, какое вокруг нас общество: княжна Вязмитинова, градоначальник и вся православная церковь. Не боязно тебе с ними тягаться?
— А я, сколько живу, столько с ними, проклятыми, и тягаюсь, — мрачно сообщил Ерема. — Дело привычное. Да оно и хорошо, что это воронье вокруг вьется. Князья да попы, они за версту поживу чуют. Раз они тут — значит, дело верное.
85 
