Последние отзывы

  79  

– Ну, – сказал Комбат, – я слушаю.

– Их было двое, – махнув на все рукой, заговорил главврач. – Один местный – Павел Кудинов, из автопарка, а второго я никогда раньше не видел. Здоровенный, стриженый. Видно, что качок, переставший следить за собой. Ну знаете, этот теперешний тип…

– Знаю, – кивнул Рублев, – мешки с салом.

– Ну, я не проверял, сами понимаете… У него еще не было правого глаза. Такая, знаете, черная повязка, как у пирата. Они пришли ко мне в воскресенье вечером прямо домой и предложили тысячу долларов. Этот одноглазый назвался Французовым и сказал, что ему нужно провести месячишко в обществе одной, как он выразился, цыпули, но так, чтобы об этом никто не знал у него на службе. Тут погранзона, так что никто не поехал бы его навещать, да и далеко, опять же… В общем, дело это, конечно, незаконное, но не убийство же, в конце концов, и не ограбление! И потом, тысяча долларов для меня – это большие деньги. Слишком большие, чтобы я мог отказаться. Он показал паспорт, я переписал все данные… Ну, вы понимаете, для карточки…

– Погоди, погоди, – перебил его Рублев, – какой паспорт? Чей?

– Да свой же, – ответил врач, – Французов Юрий, прописан в Питере…

– А фотография?

– Что – фотография? На фотографию я особенно не смотрел, я на них никогда не смотрю.

– Ну ясно, – сказал Комбат, – чего на нее смотреть? Ты на баксы смотрел, там портреты поинтереснее. Так вот, добрый доктор Айболит, просто чтоб ты знал: Французов не носатый коротышка и не разжиревший качок. Он выглядит, как.., ну, примерно, как я.

Смекаешь, чем твоя штука баксов пахнет?

– О черт! – бледнея сильнее прежнего, выдохнул доктор.

– Это точно, – согласился Рублев, – черт тебя попутал с ними связаться. Учти, если Французов выберется из этого говна живым, он непременно приедет навестить свою тетку, она у него здесь живет, неподалеку, и обязательно зайдет к тебе: надо же поблагодарить доктора, который так ловко починил ему ногу… Мне вот что интересно: а что ты собирался делать, если бы вдруг нагрянула проверка по вашей медицинской части?

– Позвонил бы Кудинову, – безучастно ответил врач, совершенно прибитый всей этой историей, в которую влип из-за собственной жадности, – надел бы на него разъемный гипс – есть у меня такой – и, положил бы в отдельный бокс, чтобы соседи по палате не болтали.

Проверка – ерунда. В конце концов, на то и медицина, чтобы спирт водился… Надо же было так вляпаться!

– Сочувствую, – без всякого сочувствия сказал ему Рублев. – На тот случай, если ты в этой переделке уцелеешь, запомни: никто никому не дает деньги просто так, их всегда приходится отрабатывать. Просто удивительно, как ты дожил до такого возраста и даже стал главврачом, не зная элементарных вещей.

Савелий Степанович только криво улыбнулся, а когда Рублев ушел, пожелав ему не болеть и напоследок крепко хлопнув дверью, поспешно заперся в кабинете и вынул из сейфа литровую бутылку с медицинским спиртом. Вода в графине была позавчерашней, желтой, на дне плавал мохнатый осадок ржавого цвета, но доктору было плевать на это.

Ему вообще было на все наплевать сейчас, кроме собственной жизни, за которую он впервые по-настоящему испугался.

После первого стакана его немного отпустило, и он длинно, витиевато выматерился, немедленно снова наполнив стакан. Через час он уже бродил по территории больницы, время от времени принимаясь хрипло орать комсомольские песни и лапая проходивших мимо медсестер. Проснулся он в половине пятого утра, ощущая невыносимое давление в мочевом пузыре, и едва не намочил постель от ужаса и неожиданности, обнаружив рядом с собой громоподобно храпящую Клизму. Уйдя облегчиться, доктор в постель не вернулся, но хватило и того, что уже случилось. Клизма забеременела и в свои полных пятьдесят четыре года на удивление всем родила здорового, крепкого телом, но скорбного главою дауна. Был страшный скандал, но в конце концов он сошел на нет, как сходит на нет все на свете. Зубодробительные подробности этого скандала настолько заслонили от Савелия Степановича все остальные проявления кипевшей вокруг жизни, что он начисто забыл и о Борисе Рублеве, и о "мертвой душе" – капитане Юрии Французове. Только иногда, вспоминая пережитый в этот день ужас, Савелий Степанович мрачнел и тихо радовался тому, что остался жив. Он благодарил за это судьбу, не зная, что благодарить следует бывшего командира десантно-штурмового батальона майора в отставке Бориса Ивановича Рублева.

  79