98 
— Сдери-ка пластырь, — обратился Курт к Федору.
Тот подошел, поддел утолок липкой ленты и рванул с такой силой, словно бы пластырь был приклеен к стеклу, а не к живому телу. Марат Кашеваров поморщился от боли, губы сразу же начали кровоточить.
Двух зубов в верхней челюсти не доставало.
Курт смотрел на все происходящее немного снисходительно. Это он ударом ноги, выбил зубы Марату, но вспоминать об этом ему сейчас не хотелось.
— Так ты все расскажешь или как?
— Я тебе ничего не скажу, сволочь, — ответил Марат.
Это был сухощавый двадцатидевятилетний мужчина с уже седеющими висками, прямым носом и большими немного навыкате глазами, правда, правый заплыл и ничего не видел. Огромный кровоподтек закрывал его и лишь время от времени в маленькой щели дергались ресницы и тогда глаз, полный крови приоткрывался на несколько секунд.
— Значит, ничего не скажешь. Ну что ж, плохо, приятель, плохо. Ты знаешь, со мной такие вещи не проходят. Я прилетел издалека и не для того, чтобы играть в молчанку, а для того, чтобы услышать от тебя, Марат, кому ты сбрасывал информацию. Меня интересует имя.
— Я не скажу ничего, — плюнув себе под ноги, сказал Марат, затем повернул голову сначала вправо, посмотрел на разрушенные стены, затем запрокинул голову и бросил взгляд на крышу, напоминающую решето, так много в ней было всевозможных проломов и дыр.
— Ну, ну, посмотри, полюбуйся, место хорошее, тихое. Здесь ты и погибнешь.
Курт взял сигарету, размял в сильных пальцах, закурил и выпустил дым тонкой струйкой. Но сквозняк подхватил голубоватый дымок и разметал.
— Ты здесь погибнешь, но погибнешь мучительно.
Ты будешь подыхать долго, как прокаженный шелудивый пес. Мы тебя станем резать, бить, терзать, и это будет продолжаться до тех пор, пока ты не скажешь, кому стучал.
— Я вам ни хрена не скажу, — выдавил из себя Марат, понимая, что, на самом деле, время его жизни близится к концу, а конец будет крайне мучительным.
Федор засмеялся и смех его был недобрый, злой, скрежещущий. Засмеялся и мужчина, тот, которого дали Курту в помощники, вернее Курт выбрал его сам.
Курт молчал, на лице его даже не появилось подобия улыбки. Марат наклонил голову вниз, затем дернулся вправо, влево и побежал. Он побежал к огромной яме и, скорее всего, ему удалось бы добежать до края. Но он был так измучен и избит, что Курт в несколько прыжков настиг его, сбил с ног и нанес сильнейший удар ногою в ребра.
— Прыткий ты малый, Кашеваров. Вот уж не думал, что ты задумаешь убегать. Давай веревку, Федор, мы его сейчас привяжем, а то больно норовистый попался клиент.
Марата привязали к торчащей из стены железной балке, похожей на ребро исполинского животного.
— Вот так-то будет лучше. Наверное, ты думал, что самый хитрый. Федор, принеси-ка мне на что сесть, а то в ногах правды нет, — Курт сказал это спокойно, а Федор, забросив автомат за спину, тут же бросился выполнять приказание.
Послышался грохот, и вскоре в ворота вкатилась погнутая ржавая бочка из-под солярки. За ней шел Федор и руками направлял ее к Курту.
— А лучше ничего не мог найти? — презрительно спросил Курт.
— Лучше тут ничего нет, шеф. Ящики давным-давно все сгнили. Вот бочка целая, так что садись.
— Бочка так бочка. На лучшее, честно говоря, и не рассчитывал. — Курт, держа дымящуюся сигарету на отлете, уселся на бочку, — идите погуляйте, ребята, минут двадцать, а может полчаса. А я тут побазарю с нашим дружком. Может, он что-нибудь по секрету мне нашепчет. А я тогда, сделаю его смерть не такой мучительной.
Федор и здоровенный мужик переглянулись, направились к выходу из зернохранилища. Они шли не спеша, и гулкое эхо от их шагов разносилось под дырявой крышей.
Курт помолчал.
— Знаешь, что я тебе скажу, напрасно ты, Марат, встрял во все это. Напрасно ты стучал Видишь, ты, наверное, надеялся, что твои дружки, менты поганые, тебя спасут, а им на тебя наплевать, просто-напросто начхать. Ты для них ничто, отслужил свое, и теперь тебя как дырявый носок выбросили и забыли, вычеркнули из списков. Хотя, может быть, ты в них даже и не значился, потому как, если бы значился, мы тебя знали бы уже давным-давно.
— Слушай, как ты меня нашел? Кто меня сдал?
— Да никто тебя конкретно не сдавал, — вполне честно признался Курт, — просто я сообразительный, а ты неосторожный, вот и попался.
— На чем? — спросил Марат.
— На глупости, на самой элементарной глупости.
98 
