Нельзя спешить и подставлять себя под удар.
Лучше пока выполнять его условия. И вообще – вдруг это шанс, который выпадает раз в жизни?
Отмочить такую передачу, о которой напишут везде. Она войдет потом во все книги о телевидении.
Сделает тебя звездой, востребованной не только в России.
Перед начальством не придется оправдываться.
Они молиться будут, чтобы рейтинг подольше удержался на волне. Главное – перед этим чудовищем оправдаться, отвести от себя его подозрения, когда в конце концов появится здесь спецназ.
Глава 25
Забродов не заснул и не впал в забытье. Просто на скупую картинку реальности наложилось сновидение. Путаные обрывки тех конкурсных монологов, по которым он пытался вычислить убийцу.
– ..Наши музыканты при сведении пытаются впихнуть на диск как можно больше наворотов и эффектов. На станции после дополнительной компрессии все это начинает ухать, бухать, – это Костя Воробей читает небольшую лекцию по основам музыкального радиовещания.
– ..Однажды мы с моей лучшей подругой просто сели на велики и поехали куда глаза глядят по незнакомой дороге. Тогда как раз цветы полевые зацвели. Помню с одной стороны все желтое, а с другой все сиреневое, – это Зина разводит романтику.
Трудно поверить, что ее больше нет. Скорее труп, покачивающийся на волнах лицом вниз, кажется дурным сном. Зина рядом, в спальном мешке, прижимается сбоку. Но тело ее почему-то не жаркое, как в прошлый раз, а прохладное. Оно податливое, рука не встречает никакой преграды, будто опускаешь ее в речную воду.
Сквозь сновидения Илларион видел поляну с погасшим костром. Шел дождь. Ладейников не пожелал укрыться под хвойным пологом и давал интервью на открытом месте. Наверное, видел себя со стороны и сам себе нравился – со струями, стекающими по мужественному лицу, с открытыми руками и мощным торсом, слегка прикрытым кожаным жилетом. Тело сильное, но не накачанное сверх меры. Не видно ни одной татуировки, ни одного шрама.
Бородатый оператор прикрыл голову капюшоном и медленно перемещался туда-сюда. Несмотря на страх, он оставался профессионалом и не мог себе позволить снимать с одной точки., Окончательно промокший и продрогший Новиков силился тем временем выглядеть бодрым, чтобы не разочаровать заказчика интервью. Этому человеку лучше потакать во всем и молить Бога, чтобы тебя поскорее оставили в покое.
– Какие у вас требования? Что вы хотели бы получить в обмен на освобождение заложников?
– Да ничего мне не надо. Приз я уже выиграл. Еще денег, миллион баксов? Я человек неприхотливый. Гарантии безопасности? В подарочные наборы от ментов я не верю и о своей безопасности позабочусь сам.
– Тогда чего вы добиваетесь?
– Приятно, когда тебя внимательно слушают.
Вот постучался бы я в Москве в окошко твоего лимузина, попросил бы вежливо взять у меня интервью, сделать небольшую передачу. Ты бы просто не увидел меня и не услышал. Тронул бы с места и укатил.
– Разрешите не согласиться, я всегда…
– Или взять кого-нибудь из этих ребят, – перебил Ладейников. – Хорошие ребята, я против них ничего не имею. Но стали бы они потеть по моей просьбе? А завтра постараются, как никогда в жизни не старались.
Забродов перестал его слышать, монологи с видеокассеты снова стали ярче и звучней, чем картинка реальности.
– ..Самое трудное болтать без умолку в пустоту, – признавался Воробей. – Сколько себя помню, всегда язык имел без костей. Но в студии ты один на один с микрофоном. Первое время я спасался тем, что ставил на столик фотку одной подруги. Представлял, будто обращаюсь к ней…
– ..Мы обе загорели за один день, – продолжала Зина. – Солнце, скорость и все такое. Коров таких красивых видели, как на картинке. Черные и коричневые с белыми пятнами. Мычат как положено, и вымя у каждой полное…
– Слушатель не должен ждать от ди-джея какой-то там Правды или Истины с большой буквы. Он не вещает со святой горы, он свой парень, которого можно легко и просто заткнуть нажатием пальца. Главное – вызывать эмоции, не давать скучать…
* * *
Утром последний остававшийся в неведении игрок узнал от товарищей, что произошло. У кандидата наук сразу же на нервной почве разболелся зуб. Прижимая ладонь к щеке, он молча раскачивался вперед-назад, будто молился.
Остальные тоже чувствовали себя не лучшим образом. Каждый вспоминал об улетевшем вертолете, о том, как выворачивался наизнанку, чтобы не оказаться аутсайдером, не быть отправленным восвояси. Как они теперь завидовали рыжему Семену и охраннику Бажину.