109 
– На проспект Мира подбросишь? – Глеб вытащил из кармана деньги.
Таксист явно не желал везти грязного бомжа и поэтому назвал несусветную сумму.
– А что так дорого? – осведомился Глеб. – За знание иностранных языков берешь, что ли?
Таксиста подобный поворот смутил, он никак не ожидал, что бомж будет столь настойчив.
– Ну ладно, садись, повезу. Заплатишь по счетчику плюс на чай.
– Договорились, – сказал Глеб и сел в машину, поставив на колени дерматиновую сумку.
– Куда на проспект Мира?
– Рыбный магазин знаешь?
– Конечно, знаю, кто ж его не знает.
– Вот к нему меня и подбросишь.
– Хорошо, шеф, – иронично усмехнувшись, сказал таксист.
Глеб посмотрел на себя в зеркальце. Действительно, от его вида могло воротить. Грязный, клочковатая бороденка, кустистые брови, пегие космы, выбивающиеся из-под шляпы, и рваное пальто.
«Если бы он знал, что у меня лежит за пазухой и что в сумке, наверное, он бы не стал вообще ни о чем спрашивать, а помчался бы стрелой, – подумал Глеб, ощущая на коленях тяжесть сумки, полной всевозможного оружия, – Интересно, как там дела у моего приятеля?»
Глеб вспомнил Сиротку и улыбнулся.
– Чего улыбаешься? Анекдот вспомнил? – спросил таксист.
– Да нет, друга вспомнил.
– Мерзкое сейчас время, – таксисту явно хотелось поговорить.
– А чем же оно мерзкое?
– Да вот журналиста убили. Правду никому не дают сказать.
– Какого журналиста?
– Да этого, из «Московского комсомольца». Единственная газета, которую еще можно читать, в которой еще пишут правду.
– Не знаю, – пожал плечами Глеб, – я газет не читаю.
– Тебе-то и не надо их читать.
Глеб оттянул рукав пальто и взглянул на часы. Таксист заметил часы Глеба и присвистнул: он знал толк в часах и прикинул в уме, сколько могут стоить такие «котлы», как у этого бродяги, и, сам не зная почему, проникся уважением к своему пассажиру.
– Хорошие у тебя часы. Может, продашь? – предложил он.
– Да часы хорошие, но я думаю, что у тебя не хватит денег, чтобы их купить.
– Это точно. А сколько ты за них хочешь? Баксов пятьдесят я могу тебе за них дать, – таксист понял, что это не простой бомж, который сшивается у ларьков, выпрашивая подгнившие бананы и пустые бутылки.
– Нет, брат, они дорога мне как память, – сказал Глеб, глядя в окно.
– Я дам тебе семьдесят.
– Хорош базарить, – резко и твердо ответил Глеб, – смотри лучше на дорогу, а то сейчас воткнемся в какую-нибудь тачку. Ты хоть и таксист, а водишь машину небрежно, поворот забыл включить.
Таксист вжался в сиденье, он уже был не рад, что связался с этим бродягой. Глядя на сильные руки своего пассажира, он поежился.
"Такими руками можно пятаки гнуть и подковы ломать, а он бродяжничает.
Нет, это не простой бродяга и лучше с ним не разговаривать".
Таксист включил музыку и надавил педаль газа. Машина буквально сорвалась из-под светофора.
– Да не гони ты так, не нервничай. Все будет хорошо, – спокойно сказал Глеб.
От его голоса таксист снова поежился, было видно, что этот человек умеет приказывать и привык, что его приказания исполняются мгновенно.
Наконец, они доехали, Глеб заплатил по, счетчику и взглянул на таксиста. Тот замахал руками.
– Все-все, приятель, хватит. По счетчику, как положено.
– Хватит так хватит, – сказал Глеб и захлопнул дверцу.
«Слава Богу, избавился», – подумал таксист и, влившись в поток машин, помчался по проспекту Мира.
Глеб осмотрелся по сторонам, ничего подозрительного не заметил и двинулся к тому двору, где, по его разумению, должен был сидеть в беседке Сиротка.
Конечно же, того там не оказалось. У одного из подъездов стоял фургон, и трое мужчин в джинсовых куртках разгружали добротную импортную мебель.
«Вольво» видно не было, двое «жигулей», «москвич» и джип – вот и все машины, если не считать огромного «КамАЗа» с фургоном.
Глеб поморщился и направился туда, где ночевал накануне.
А Сиротка пошел в магазин и купил не бутылку вина, а бутылку водки и целую сумку еды. Правда, еду он покупал дешевую, а вот водку взял хорошую.
Он пришел в брошенный дом, поднялся в квартиру, достал из сумки бутылку водки, отвинтил пробку, налил полный пластиковый стаканчик, крякнул и залпом выпил. Затем отломил кусок хлеба, пожевал и, опустившись на корточки, прислонился к стене и задремал.
* * *
Григорий Синеглазов решил отправиться на поиски очередной жертвы. Он надел кашемировое пальто. спрыснул себя дорогим английским одеколоном, взглянул в зеркало, проверил портмоне и только после этого покинул квартиру, тщательно закрыв замки.
109 
