Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
113 
Послышалась возня, затем недовольный голос:
– Кто там?
– Это я. Открывай, – негромко ответил Глеб. Сиротка подошел к двери и вытащил ножку от стула, закрепленную в ручке.
– Заходите, гости, – сказал он, пропуская Глеба. Работал калорифер, на полу была разложена еда и стояла водка.
– Ты что, пьешь?
– А что мне еще делать?
– Как успехи? – поинтересовался Глеб, присаживаясь на поломанный стул.
Целый день проторчал во дворе.
– И что высмотрел?
– Как что? Я все узнал.
– Вот это молодец. Где он живет?
– На третьем этаже, – Сиротка назвал номер квартиры. – Если бы не его машина, он, возможно, и не вышел бы сегодня из квартиры. А так его тачка загородила проезд фуре с мебелью. Мужики начали сигналить и ругаться.
– «КамАЗ» с мебелью?
– Да. А ты откуда знаешь?
– Я был во дворе.
– Видел его?
– Нет, не видел, и машины его не видел.
– Так он отогнал ее на площадку.
– На площадке машины тоже не было.
– Может, уехал куда…
– Ладно, сейчас перекусим и пойдем.
– Куда пойдем? Уже поздно.
– Пойдем посмотрим, что там делается.
– Не хочу я никуда идти. Здесь хорошо, тепло, есть еда, есть водка. Что еще надо?
Сиротка потянулся к бутылке, но Глеб остановил его.
– Не надо пить.
– А чего ты мне приказываешь? Хочу – пью, хочу – сплю. Что хочу, то и делаю.
– Не надо, я тебя прошу, – негромко произнес Глеб. Но Сиротка услышал в его голосе нотки металла и отдернул руку.
– Лучше поешь.
– Я уже нажрался, – Сиротка похлопал себя по животу.
Через четверть часа Глеб Сиверов и бродяга по кличке Сиротка вышли из дома и направились в сторону проспекта Мира.
– А что мы с ним будем делать? – едва поспевая за быстро идущим Глебом, спрашивал бродяга.
– Возьмем его, ты побудешь внизу, а я поднимусь наверх.
– А как ты зайдешь в квартиру?
– Открою, – спокойно сказал Глеб.
– Ничего себе, ты даешь. А если не откроешь?
– Нет таких замков, которые не открываются, – улыбнулся Глеб.
Но Сиротка не видел его улыбку. Он видел лишь широкую спину и крепкую шею.
«Странный человек. Хлопот с ним не оберешься. Сидели бы себе в тепле, пили бы водку и было бы все хорошо. А то бежим куда-то на ночь глядя ловить какого-то маньяка. К черту все это! Может, развернуться и смыться?»
Сиротка остановился. Глеб обернулся.
– Пошли, пошли. Не надо бояться. Все будет хорошо.
– Хорошо, хорошо… Менты как заберут, тогда узнаешь, что такое хорошо.
– Никто нас не заберет, не бойся, ты со мной.
Сиротка вспомнил, как Глеб расправился с тремя хулиганами и вновь проникся доверием к своему случайному приятелю.
Вскоре они вошли во двор, Глеб нашел окна квартиры Синеглазова. Там горел свет. Автомобиль стоял на площадке. Глеб подошел к машине и заглянул в салон. На переднем сиденье лежал школьный ранец. Сердце Глеба дрогнуло.
«Неужели он кого-то убил? И уже поздно?!.»
– Стой здесь, – сказал он Сиротке, кладя руку ему на плечо.
Сиротка, сам не зная почему, вдруг ответил:
– Слушаюсь, – и вытянулся по стойке «смирно».
Глеб про себя улыбнулся.
Он сунул руку в сумку и нащупал в кармашке универсальную отмычку, которая выручала его не раз. Она была изготовлена умельцами на зоне и досталась ему в качестве подарка за одну услугу. Подарил ему отмычку Соловьев, и Глеб был благодарен за это другу.
Он быстро взбежал на третий этаж и затих перед дверью.
Отмычка мягко вошла в замок, Глеб прислушался. В квартире громко играла музыка – Патрисия Каас распевала песни на немецком языке. Глеба слегка передернуло, он еще раз повернул отмычку и тихо открыл дверь.
В ванной комнате происходила какая-то возня. Глеб переступил порог, прижался к стене держа армейский кольт.
– Ну, быстрее, быстрее, – послышался мужской голос, а потом детский плач. – Я кому сказал?
– Ах ты, сука! – прошептал Глеб и ворвался в ванную.
Синеглазов повернулся и увидел направленный прямо ему в лицо ствол пистолета.
– Стоять! – прошептал Глеб. – Одно движение, и я продырявлю твою башку.
Понял, паскуда?!
Настя Левицкая была привязана кожаным ремнем к трубе. Из ее широко открытых глаз по щекам текли слезы.
Глеб нанес Синеглазову резкий удар. Тот качнулся и опустился на колени, затем упал на пол. Глеб бросился к девочке, которая билась в истерике.
Он развязал ремень и перенес девочку в комнату, уложил на диван. На полу валялись раскрытые папки с фотографиями, с которых смотрели детские лица, искаженные страхом. Глеб взглянул на фотографии, и его кулаки сжались, он почувствовал, что задыхается от бешенства.
113 
