26 
Он защелкнул на запястье браслет тяжелых золотых часов, бросил взгляд на циферблат и подошел к окну. За огромным, во всю стену, идеально чистым стеклом тлела, медленно погружаясь в темное море, полоска заката, похожая на зарево догорающего лесного пожара. В черной, как битум, воде дрожали яркие звезды электрических огней. На полыхавшей электрическим светом набережной ворочалась толпа гуляющих, относительно редкая по случаю близкого окончания сезона. Глеб немного понаблюдал за тем, как в черноте южной ночи вращается, сияя разноцветными фонарями, чертово колесо, а потом перевел взгляд правее – туда, где в лабиринте темных улиц прильнул к каменному боку горы ветхий, утонувший в заброшенном саду домишко Стаканыча.
Стаканыч подвернулся ему под руку очень кстати – Глеб как раз бродил по городу, присматривая подходящую нору, где можно было устроить камеру хранения. Упомянув о старом фильме с Аленом Делоном в главной роли, Федор Филиппович, сам того не подозревая, подал ему отличную идею. Впрочем, когда речь шла о генерале Потапчуке, было очень трудно с уверенностью судить, о чем он подозревал, а о чем даже не догадывался, – генерал относился к той разновидности по-настоящему умных людей, которые умеют мастерски скрывать свой интеллект за простоватой внешностью и несовершенными манерами. Впоследствии выяснится, что все это генерал продумал с самого начала, сидя в тиши своего кабинета за плотно задернутыми портьерами, и что Зорро он упомянул в разговоре с Глебом неспроста, а с дальним прицелом...
Глеб не знал, спит ли сейчас Федор Филиппович, зато насчет Стаканыча можно было не сомневаться: двести граммов дешевого местного коньяка в сочетании с лошадиной дозой снотворного, подмешанного в стакан постояльцем, свалили старика с ног так же верно, как если бы Сиверов ударил его кулаком в подбородок. Старик начал храпеть, даже не успев допить до конца, и Глебу пришлось самым тщательным образом вымыть и протереть стакан, из которого он пил. Затем настал черед багажа; Слепой потратил полчаса, отыскивая во дворе подходящий тайник, зато теперь о содержимом сумки можно было не беспокоиться. Сама сумка осталась на отведенной Глебу раскладушке; если Стаканыч проснется до возвращения постояльца, он, конечно, сунет в нее свой любопытный нос, но не найдет ничего, кроме двух смен белья, нескольких пар носков да карманного детектива в пестрой обложке.
Вспомнив о багаже, Глеб вернулся к кровати, порылся в чемодане и извлек из-под фальшивого дна пухлый конверт, набитый деньгами. Физиономия у коридорного была наглая и вороватая, и во избежание различного рода недоразумений деньги лучше хранить при себе.
Он натянул пиджак, вынул из-под стопки свежих рубашек в шкафу тяжелый черный пистолет и засунул его сзади за пояс брюк. Пистолет был газовый, и разрешение на ношение этого пугача лежало у Глеба в бумажнике, в отделении для визитных карточек.
Он снова посмотрел на часы и кивнул: самое время спуститься в ресторан и поужинать, а заодно и познакомиться с местной публикой – как говорится, на людей посмотреть и себя показать. Застегнув пиджак на одну пуговицу и поправив на носу очки, Глеб вышел в прихожую и снова открыл мини-бар.
В тускло освещенном пространстве холодильника заманчиво поблескивало стекло, пестрели разноцветные этикетки. Бутылки в мини-баре тоже были миниатюрные, на один хороший глоток каждая. Глеб задумчиво потер подбородок, гадая, с чего начать, и наконец выбрал бутылочку с американским ржаным виски. Сорт был дешевый, но в здешнем прейскуранте эта отрава наверняка шла по цене коллекционного французского коньяка. Глеб взял бутылку, закрыл холодильник и включил свет в ванной.
Став над раковиной, он пустил воду, вскрыл бутылку и вылил содержимое в рот. "Глотнуть, что ли? – подумал он, старательно полоща рот дешевым виски и смахивая с ресниц навернувшиеся на глаза слезы. – Такое дело, пожалуй, на трезвую голову не провернешь. Нет, к черту! Надо будет – глотну на месте и выберу что-нибудь поприличнее этой дряни".
С минуту погоняв виски во рту, Глеб наклонился и сплюнул в раковину. В ванной запахло сивухой. Сиверов перевернул бутылку, выливая на ладонь последние капли, и старательно растер их по лацканам пиджака. Бутылку он небрежно швырнул в пустое, девственно чистое мусорное ведро; через несколько минут туда же последовали еще три штуки – из-под "Джонни Уокера", из-под армянского коньяка и из-под пшеничной водки. Зияющие дыры в плотной шеренге бутылок внутри мини-бара и груда пустой стеклотары в мусорном ведре выглядели вполне убедительно, даже если не принюхиваться к постояльцу номера; для пущей достоверности Глеб опорожнил и отправил в мусорное ведро принесенную из города бутылку пива, опрыскал ванную освежителем воздуха, чтобы было непонятно, куда на самом деле отправилась вся выпивка, закрыл кран и вышел.
26 
