Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
55 
По лестнице Максим поднимался легко, словно танцуя. И в этом наблюдавшая за ним Марина опять-таки увидела признаки того, что он идет на свидание с женщиной. Как только муж скрылся из виду, она вытянулась в шезлонге и закрыла глаза. Сердце в груди то замирало, то мощными толчками выбрасывало в аорту кровь, отчего в ушах начинало шуметь, а голова делалась тяжелой. Марина чувствовала себя как на качелях: вверх-вниз, вверх-вниз. «А может, обойдется?» Легкость, парение. «Он меня бросит», – камнем вниз, и удар о землю. Тупая боль.
– Что ты мучаешься? – не выдержала Анна. – Пойди да застукай их в постели!
– Ты думаешь, он с… ней? – Марина не смогла выговорить имя женщины, с которой ей изменяет муж.
– Он уходит с пляжа раньше нас второй день подряд. А утром? Ты уверена, что он идет купаться? Я лично нет.
– И я, – шепотом сказала Марина.
– Так пойди и проверь!
– Но это стыдно!
– Кому? – удивилась Анна. – Ты жена! Это ей должно быть стыдно!
– А как же ты?
– От тебя все равно нет толку, – вздохнула Романова. – Лежишь, погруженная в свои страдания. Словно муха в паутине. Видела бы ты себя со стороны! Совершенно не умеешь скрывать свои чувства!
– А он ничего не замечает, – пожаловалась Марина.
– Потому что он тоже погружен в свои чувства. Но у вас разные чувства. У него любовь, у тебя ненависть, поэтому вы друг друга и не слышите. Вы настроены на разные тональности, он на мажор, а ты на минор. Все, что ему весело, тебе грустно.
– Да. Я пойду, – решилась Марина.
Она встала и принялась собирать вещи.
– Ты что, решила отсюда уехать после того, как застукаешь его с любовницей? – с усмешкой спросила Анна. – Полотенце-то оставь! Впрочем, самолет завтра, и если ты хочешь…
– Не знаю, – честно сказала Марина. – Я сначала желаю увидеть их вместе. Или не увидеть… Может, мне не идти? – Она все еще колебалась. – Ох, я все равно буду мучиться! Пойду!
Марина с огромным трудом и чуть ли не ползком преодолела проклятую лестницу. Иногда ей и в самом деле хотелось встать на четвереньки. Она всерьез разозлилась. Ты подумай! Такие страдания, чтобы ему нравиться, а он на них плюет! Вот они, мужчины! Коварные изменщики! От избытка чувств и невыносимой боли она застонала. Но даже все самое плохое когда-нибудь кончается. Лестнице тоже пришел конец.
Дойдя до самого верха, она обернулась, переводя дух. Картина была привычная: после полудня пляж почти опустел. Кролики зашли в бар перекусить, и вскоре из печи потянулся восхитительный аромат подрумянивающейся пиццы. Она здесь была великолепна! На тонком, хрустящем тесте в меру острая и обильно сдобренная свежайшим томатным соусом, щедро посыпанная базиликом и не менее щедро – сыром, который в отличие от теста не подрумянивался, а лишь расплавлялся и от куска пиццы тянулся ко рту тонкими, легко рвущимися нитями. Марина невольно сглотнула слюну.
Чуть раньше ее ушли некрасивые подружки, БУ оставила в шезлонге книгу. Она ее почти уже прочитала: видимо, страдала бессонницей. Удалилось Святое семейство, незаметно исчез Итальянец. Их с Анной отношения стали заметно прохладней, мачо, похоже, переключился на Агату, предпочел брюнетку блондинке. У моря под своим vip-зонтом остался только Буржуй. Агаты рядом не было: она поднималась по лестнице. Пока Марина отдышалась, девушка уже была наверху. У Агаты даже дыхание не сбилось! Робот!
– Обедать? – спросила Марина.
Агата молча кивнула и прошла мимо.
Преодолевая боль в ногах, Марина доплелась до главного корпуса, по пути пару раз присаживаясь в шезлонги, которые стояли здесь повсюду. Услужливый парнишка-официант принес ей освежающий напиток, который она приняла с благодарностью. Невольно она оттягивала момент, когда надо будет войти в номер и застать там мужа с любовницей. Это была крайне неприятная необходимость. Но – надо! Анна права: оставишь измену без последствий, Максим воспримет это как знак. Гуляй, мол, и дальше.
Очутившись в беломраморном холле, она первым делом кинула взгляд на русскую рецепцию: Галины там не было. Монитор по-прежнему не светился, стул плотную придвинут к столешнице. Между тем дежурная должна сейчас быть на месте: гости идут на обед, и у них наверняка есть неразрешенные вопросы. Марина совсем расстроилась. У нее еще оставалась надежда, что сцены устраивать не придется. Но Галочки на месте не оказалось.
С бьющимся сердцем Марина зашла в лифт: вновь подниматься по лестнице не было сил. Двери почти бесшумно закрылись, и началось плавное движение вверх. Лифт скользил неслышно, словно крался, он был похож на дорогой работы футляр, которому доверили хранить во время транспортировки бриллианты – бесценных гостей отеля. Мягко открывался и так же мягко закрывался, и запах в нем был дорогой, и зеркала угодливые, слегка затемненные, чтобы бриллианты-гости не разглядели своих мелких трещинок, то есть морщин. Чтобы ощутили вполне свою ценность, заботу об их сохранности и покинули футляр сияя. И мраморный холл отеля осветился бы их блеском.
55 
