Последние отзывы

  33  

Уже догадываясь, от кого пришло таинственное послание, и недоумевая только насчет штампа — вроде бы это слово пишется не так, Кисин взял конверт и, уняв дрожь в руках, вскрыл. Да, там действительно был канцлерский бланк, на котором сообщалось, что согласно просьбе господина Кисина В.И. ему назначено на прием второго августа в девятнадцать тридцать. Кроме бланка, в конверте обнаружился билет второго класса на скорый поезд «Москва — Санкт-Петербург» и план-карта Гатчины, где красными стрелками был обозначен путь от станции до одного из подъездов дворца.

Значит, через неделю надо брать отпуск за свой счет и ехать, подумал Кисин. Доведется ли вернуться? Некоторый оптимизм внушал билет — если бы Виктор Иванович был совсем не нужен канцлеру, его бы в конверт не положили. Тем более второго класса — именно в таком они с Кобзевым доехали от Читы до Москвы. Что-то вроде советского купейного, но этих купе всего семь в вагоне, и они просторней. Правда, окна небольшие, но это не вызывает неудобства.

И вот второго августа около семи вечера Кисин подошел к обозначенному на плане подъезду Гатчинского дворца.

— Вам же назначено на полвосьмого, — заметил проверивший его паспорт охранник у входа, — так что лучше минут двадцать пять погуляйте в парке. Да, можно, а куда нельзя — вас все равно не пустят, не волнуйтесь.

Раза три обойдя небольшой зеленый квадрат с какими-то статуями меж кустов, названный охранником «парком», Кисин вновь подошел к дворцу, и на сей раз был запущен внутрь. Секретариат находился совсем рядом, а там дали провожатого до приемной.

Зайдя, Виктор Иванович с любопытством огляделся. Да, очень скромно, если не сказать большего. Комната площадью метров сорок имела десяток кресел у стены, причем у двух кожа была поцарапана, как будто ее кто-то драл когтями. Два низких столика с газетами и журналами и секретарь у двери — скорее всего, в сам кабинет. Больше в приемной никого не было.

— Подождите немного, у Георгия Андреевича посетитель, — сообщил секретарь и занялся какими-то бумагами. Но минуты через три встал и подошел к входной двери приемной.

В этот момент из канцлерского кабинета пробкой вылетел невысокий полный господинчик с заметно перекошенной физиономией, к тому же чем-то напоминающей поросячью. Он промчался мимо Кисина, на бегу причитая что-то вроде «оговорили, вот святой истинный крест оговорили», и исчез за предупредительно распахнутой секретарем дверью.

Странно, подумал Кисин. Где же я его не так давно видел? Кажется, в редакции журнала «Коммунист». Точно, заведующий отделом экономической политики, он еще расспрашивал меня про наш институтский кооператив. Как там его — Тимур Егорович или наоборот? В общем, внук какого-то писателя. Но тут-то он как оказался? Наверное, это другой, просто очень похож, решил Кисин и услышал секретарское:

— Виктор Иванович, заходите.

Кисин зашел, сделал два шага, поднял глаза на стоящего у большого стола хозяина кабинета и с ужасом почувствовал, что у него отнимаются ноги. Одного беглого взгляда хватило, чтобы понять — перед ним олицетворенная ВЛАСТЬ. Именно так, всеми большими буквами! Раньше Виктору Ивановичу казалось, что сосед тестя по дому на Фрунзенской, опальный пенсионер Каганович преувеличивал, рассказывая, что лично он чувствовал, входя в кабинет Сталина. Ну не бывает таких людей, чтобы внушать трепет с первого взгляда. Но теперь понял — еще как бывает! И хотя глаза канцлера были скрыты за зеркальными очками, Кисин знал, что тот видит его насквозь. Хотелось одновременно и вытянуться по стойке смирно, и упасть на колени.

— Присаживайтесь, — канцлер кивком указал на стул.

Кисину даже в голову не пришло вякнуть что-то про приличия, мол, неудобно гостю садиться первым. Ослушаться такого человека? Он сделал два шага на подгибающихся ногах и с облегчением плюхнулся на жесткое сиденье.

Некоторое время Найденов с еле уловимым интересом смотрел на него сверху вниз, а потом тоже сел напротив.

— Я вас внимательно слушаю.

Виктор Иванович попытался мобилизовать все, что у него осталось от самообладания. От того, как он сейчас себя поведет, зависит его судьба! Главное — докладывать все четко, коротко и… и… как еще, сейчас он вспомнить не мог. Но сглотнул и начал:

— В… в-ва… ваше высочество, я пришел в целях сообщить, что не являюсь уроженцем России… то есть этой России, которая ваша… я из той, которая Советский Союз… случайно попал сюда в результате…

  33