37 
— Разумеется, делай, что считаешь нужным. Кстати, а можно тебе задать небольшой такой вопросец типа теста?
— Про кошачью бумагу из Штатов?
— Ну вот вечно так, захочешь сделать тебе сюрприз, а ты, оказывается, уже в курсе. Я же это письмо полчаса назад получил из рук в руки, когда твои орлы его прочитать-то успели?
— Недели три назад, в Штатах, когда оно только писалось. Правда, это был черновик, так что интересно будет посмотреть, не добавили ли чего. А кто привез? По дипломатическим каналам его передавать отказались, насколько я в курсе.
— Ну хоть чего-то не знаешь, — довольно откинулся на спинку стула Гоша. — Один не очень известный, но с моей точки зрения вполне приличный американский писатель, Сетон-Томпсон. Будет свободное время, почитай, рекомендую.
— Это он кому не очень известный, тебе, что ли? Да в Советском Союзе на его книгах выросли десятки поколений юных натуралистов! И даже я, хотя юннат из меня не вышел. Значит, сам вот так взял и привез? Вот ведь незадача какая…
Это письмо явилось хоть и несколько запоздавшей, но зато бурной реакцией на мою дезу о том, что нашими крылатыми ракетами управляют специально обученные кошки. После смерти Черчилля небольшая часть его дневников попала в руки американцев и была опубликована. Ничего особо интересного там не содержалось, но надо же к чему-то прицепиться! Вот и докопались до кошек. Сначала просто копили возмущение, но где-то полгода назад организовали международный кошкозащитный комитет и начали агитацию за давление на Россию, чтобы та перестала принудительно забривать милых зверьков в свой ИВВФ, где их ждет мученическая смерть, а разрешила свободную эмиграцию кошек на Запад. Данное движение было поддержано Альперовичем, потому как распространение оно получило только в южных штатах, а всякое, хоть даже и самое слабое, подобие нагнетания напряженности между Севером и Югом нами весьма приветствовалось.
— Так чего же здесь плохого, что письмо привез именно Сетон-Томпсон? — не понял император.
— Я же надеялся, что курьером будет или совсем простой и ничего не понимающий кошкозащитник, или кто-нибудь из Управления стратегических служб. Тогда можно было бы с каменным выражением на морде объяснить, что все это гнусные и лживые измышления врагов, а если собеседник усомнится, пообещать засунуть его в ракету вместо кошки и запустить. Теперь же подобные алгоритмы не годятся. Ты ему когда ответ обещал?
— На днях, точной даты не называл. Да, с ним придется поуважительней… Слушай, а почему бы тебе не заявить, что среди кошек очень популярен кодекс самурая? И они относятся к людям снисходительно только потому, что не видят в них даже слабого подобия настоящего сёгуна. Но когда увидят — их существование наконец-то приобретет истинный смысл. Отдать жизнь за хозяина! Сможет твой Рекс изобразить из себя что-нибудь этакое? То, что ты сможешь прикинуться тем самым сёгуном, я не сомневаюсь.
— Да, пожалуй, в этом что-то есть. Причем показать лучше не одного Рекса, а вместе с детьми. Правда, их всего пять, в сумме число будет какое-то неправильное. Хотя если в команду добавить Рыжика, получится как раз семь самураев, то есть оптимальное количество. И зря ты насчет него сомневаешься — да, он у нас, мягко говоря, не Спиноза. Но команду «Фас!» знает отлично и выполняет не задумываясь, с огромным энтузиазмом. А орет как! Не слышал? Ну, это ты много потерял. Почти как сирена у пикировщика. Хорошо хоть редко, но для такого случая мы его попросим продемонстрировать вокал.
— Меня не забудь позвать на этот цирк, — усмехнулся Гоша, — но вообще-то не знаешь, чего это они возбудились именно сейчас?
— А ты вспомни, что в январе было в Ливии.
По Ялтинскому договору двенадцатого года Ливия становилась зоной интересов Германии. Тут, пожалуй, не помешает сделать небольшое отступление.
Представьте себе, что кто-то всю жизнь недоедал. Не то что голодал на грани смерти, а просто питался небольшими количествами простой и не очень качественной пищи. Что будет с этим человеком, если вдруг предоставить ему возможность есть без ограничений, причем продукцию лучших поваров? Пусть он и все понимает, но один черт поначалу обожрется. И только намучившись запорами и поносами, приобретет хоть какую-то сдержанность в еде, это в самом лучшем случае. Обычно же средний индивидуум в такой ситуации спохватывается лишь тогда, когда обнаруживает, что отныне он может лицезреть свое хозяйство только в зеркале, а напрямую мешает брюхо.
37 
