93 
Иларион медленно покачал головой и встал. Нина уже была в куртке. Она улыбнулась Забродову, вынула из кармана шариковую ручку, записала прямо на дверном косяке какой-то номер, кивнула обоим мужчинам и быстро вышла.
— Телефон, — уверенно сказал Федотов, когда за ней захлопнулась дверь.
Иларион промолчал. Он и без Федотова видел, что это телефонный номер.
— Интересно, чем ты их берешь? — спросил генерал.
— Начитанностью, — буркнул Забродов, падая обратно в кресло.
Генерал взял со стола метательный нож, задумчиво поковырял его кончиком под ногтем большого пальца, укололся, коротко выругался, положил нож на место и принялся сосать палец.
— Как насчет моей просьбы? — поинтересовался Иларион.
— Насчет медали, что ли? — спросил генерал, озабоченно разглядывая палец.
— Насчет медали все ясно, — усмехнулся Забродов. — Бойцам невидимого фронта — невидимые правительственные награды… Посмертно. Я насчет чемодана, аэропорта и всего прочего.
— Чемодан тебе скоро привезут, — проворчал генерал. — Если не взорвутся к чертовой матери, конечно. Времени-то маловато, а ради тебя они в лепешку расшибутся. Если бы ты вечером позвонил, было бы другое дело. Но ведь ты же был занят!
— Нечего вам на меня ворчать, — сказал Иларион. — Во-первых, была уже ночь, а никакой не вечер. Нормальные люди в это время уже спят, и вы в том числе. Я вам выспаться дал! Вы бы полночи нервничали, людей собирали, а потом они бы все равно взорвались — не впопыхах, так спросонья… Какая разница?
Генерал ответил в рифму — образно, но совершенно неприлично. Забродов вздохнул.
— Хотите еще кофе?
— Не хочу я твоего кофе, — ворчливо ответил Федотов. — У меня от него мотор стучит. Насчет аэропорта не волнуйся. Пройдешь мимо контроля, я уже договорился. Ну за дополнительный вес, конечно, придется раскошелиться.
— Тридцать кило! — возмутился Забродов.
— Это была твоя идея, — напомнил генерал. — Не понимаю, на кой черт тебе это надо.
— Долг платежом красен, — сказал Забродов. — Каждому воздается по делам его, понимаете? Пускай прочувствует на собственной шкуре, каково это — быть жертвой террористического акта.
Говоря это, он улыбался, но глаза оставались непривычно жесткими, как будто он сидел не за столом в собственной квартире, а в засаде. Федотов подумал, что давно не видел Илариона Забродова таким, и мысленно посочувствовал незнакомому японцу.
— Ты давай, — сказал он, — собирайся потихоньку. Я, с твоего позволения, пока посижу здесь. Все равно работать не смогу, пока ты не улетишь. Не обращай на меня внимания, ладно? Собирайся.
— Да я уже давно собрался, — ответил Иларион, но все-таки встал. Книжку вам дать? Скучно ведь, наверное.
— Хотел бы я немного поскучать, — вздохнул Федотов. — Да разве ж вы дадите?
— А вы подайте рапорт и ступайте себе на пенсию, — тоном профессионального провокатора сказал Иларион. — Мещеряков давно по генеральским погонам тоскует. Будете рыбку удить, помидоры выращивать, скучать перед телевизором… А когда вашему преемнику от вас что-нибудь потребуется, он вам машину изуродует, сумасшедшую бабу подсунет, хулиганов каких-нибудь на вас натравит, потому что прямо попросить о помощи ему будет неудобно. Неловко, знаете, пенсионера по пустякам беспокоить…
Генерал крякнул.
— Ну извини, — сказал он. — И вообще, это была идея твоего закадычного приятеля. Забродов посмотрел на часы.
— Время еще есть, — задумчиво проговорил он. — Может, наведаться в госпиталь? Перекрыть ему, гаду, кислород, или что там у него… А то, не ровен час, оклемается и еще что-нибудь учудит. Нет, серьезно, от него одни неприятности. Если бы не он, я бы нипочем об этот чертов чемодан не споткнулся. Поедемте вдвоем, а? Вы на стреме постоите, а я его подушкой придушу. Или наоборот.
— Давай свою книжку, — вздохнул генерал и вынул из внутреннего кармана футляр с очками. — От твоего юмора и в самом деле удавиться хочется.
Иларион озадаченно почесал в затылке, прикидывая, какое чтиво предложить генералу, а потом взял с дивана томик японских поэтов.
— Вот, — сказал он, — полюбопытствуйте. Ознакомьтесь с психологическим портретом противника.
Федотов подозрительно оглядел обложку и перелистал несколько страниц.
— Так это же стихи, — сказал он. Иларион пожал плечами.
— Конечно. Причем в довольно приличном переводе. Я вам уже говорил, что одиннадцатое сентября задумал поэт.
93 
