53 
– Хороший человек, – Иван Спиридонович, ловко придерживая руль одной рукой, второй умудрился застегнуть куртку под самое горло.
– Мы давно собирались встретиться, да как-то времени не находилось.
– Это хорошо, что вы к нам приехали. Мне отец Михаил о вас рассказывал, будто вы места для строительства храмов определяете.
– Именно так.
– Ответственность большая.
– Любое дело человек должен делать ответственно.
– Если бы все жили как должно, рай был бы на земле, а не на небе, – вздохнул Иван Спиридонович.
– До рая нам всем еще ох как далеко.
– Забыли люди, что такое по-настоящему в Бога верить.
– Вы, Иван Спиридонович, уверены, что они раньше знали, как надо верить? Церковный староста усмехнулся:
– Не знаю, как там было раньше. Я все свои шестьдесят с лишним лет при советской власти прожил. Но сегодня люди про веру, точно, мало что знают. К примеру, когда мы с отцом Михаилом храм восстанавливали, то никак не могли с рабочими совладать.
– Что такое?
– – Приходим в храм, а они курят в Божьем доме, матом ругаются, будто не церковь ремонтируют, а публичный дом, прости меня Господи. Объясняешь им, смотрят на тебя, и видишь, никто из них не понимает, почему нельзя в церкви, если даже там службы нет, курить.
– Они хотя бы искренни в своем неведении, – усмехнулся Холмогоров. – Нельзя одним человеком быть в храме, другим – на улице. Если человек привык ругаться матом, то ему все равно, где это делать.
– Вот-вот, и я об этом же, – отозвался Иван Спиридонович. – Много народу сейчас в церковь ходит, но мало кто верит по-настоящему. Думают, если отстоял службу, то уже и к Богу приобщился. На Пасху народу собралось – полная церковь, а на площади еще в два раза больше стоит. Радоваться вроде надо, но мне самому в дверях приходилось стоять, чтобы пьяные в храм не шли.
– Куда же вы их отправляли?
– Говорил, идите проспитесь.
– И они шли?
– Кто как. Иногда скандалить начинали, тогда уж милиция помогала.
– Если пьяный человек в церковь идет, а не в магазин за очередной бутылкой, это уже прогресс.
– Вы так думаете?
– Возможно, в следующий раз он все же трезвый на службе появится.
Церковный староста с подозрением покосился на Холмогорова. Он с неодобрением относился к новшествам в церковной жизни.
– Если бы только это, – говорил Цирюльник. – Есть у нас и такие, что идолам поклоняются.
– Не может быть! – уже догадываясь, о чем пойдет речь, изобразил удивление Холмогоров.
– Валун большой неподалеку отсюда есть, к нему на церковные праздники жертвоприношения народ носит, словно времена язычества еще не прошли.
– На церковные праздники носят? – уточнил Холмогоров.
– Им все равно, церковные, не церковные, языческие.., празднуют все подряд, православные отмечают и свое и католическое Рождество, а католики – и православное, – Иван Спиридонович с отчаянием махнул рукой.
Холмогоров увидел впереди на горе, неподалеку от старого кладбища, желтый свежеструганный крест, строгий, высокий, хорошо читающийся на фоне осеннего неба. Именно его он видел во сне. Сердце сжалось от предчувствия недоброго.
– Вот и крест, о котором вы говорили, – на удивление спокойно сообщил церковный староста. – От него тропинка налево пойдет, за леском – деревня Латыголь.
Алиса вырвалась далеко вперед, но, добежав до развилки, замерла, не зная, куда двигаться дальше. Дождалась хозяина. Теперь по узкой тропинке нельзя было ехать рядом. Цирюльник ехал впереди, Холмогоров – за ним, Алиса же носилась вокруг них.
"Кусты черемухи, – отметил про себя Холмогоров, – сверкающее зеркало реки. Вот и холм, за которым скрылся отец Михаил”. Андрею даже показалось, будто он только что видел фигуру священника, скрывшегося за вершиной холма.
Шуршали протекторы велосипедов, чуть слышно посвистывал ветер.
– Вы в деревню хотите заехать? – крикнул через плечо церковный староста.
– Еще не знаю.
Велосипеды въехали в редкий лес. Холмогоров бросил взгляд на тропинку: в подсохшей луже четко отпечатался протектор велосипеда. А затем поднял голову, ожидая, что увидит перед собой три тонкие березки, такие же, как во сне. Но вместо них увидел три довольно высоких обрубка. Так может срубить дерево только безжалостный человек – тот, которому даже лень нагнуться, и он рубит на высоте груди.
Алиса, до этого радостная, внезапно замерла, а затем поползла на полусогнутых лапах, прижавшись брюхом к траве.
53 
