60 
Мужчина засуетился, зачем-то сложил зонтик, сунул его под мышку и мокрой ладонью пожал руку Холмогорова, представившись:
– Казимир Петрович Могилин.
– Очень приятно, Казимир Петрович, – сказал Андрей.
– Никак не могу понять, из какого вы города.
– Из Москвы.
– Странно.., говор у вас не московский, скорее питерский. Но даже для Питера вы говорите слишком правильно.
– Стараюсь пользоваться литературным языком, – усмехнулся Холмогоров.
– Вы, наверное, священник. Хотя нет, но с религией связаны… Вы не чиновник, наверное, регент хора, но говорите вы не нараспев… Скорее всего, я снова ошибся, – смутился Могилин, не сумев сходу отгадать род занятий Холмогорова.
– Вряд ли вам удастся угадать, хотя вы двигаетесь в правильном направлении.
– Я кружусь на месте, – пробормотал Казимир Петрович, глядя на начищенные ботинки Холмогорова. – И как вы умудрились их не испачкать в нашем городишке?
– Стараюсь, – произнес Холмогоров.
– Так кто же вы? – глаза мужчины весело блестели.
– Человек.
– Человек в черном, – уточнил Казимир Петрович и отступил на шаг от советника патриарха.
– Вы близки к разгадке, Казимир Петрович, я советник патриарха.
Мужчина отступил еще на шаг, смерил Холмогорова критическим взглядом от ботинок до купола зонтика и присвистнул:
– Такие птицы в наши края не залетали. Я даже не знаю, что сказать, я растерян. И что же вы искали? Наверное, могилы предков, знакомых? Холмогоровых на этом кладбище нет, это я могу сказать точно. Я с молодых ногтей занимаюсь краеведением, про город и окрестности знаю абсолютно все, во всяком случае, больше, чем кто-либо, потому как все знать невозможно.
– Согласен, – сказал Андрей, – что вы знаете много. Но поверьте, есть тот, кому известно все.
– Конечно, – согласился краевед и посмотрел в небо. – Тут я с вами даже спорить не стану, хотя спорить люблю.
– Мои предки жили в других местах, и в Борисове я впервые, но здесь служил близкий мне человек – отец Михаил Летун.
– Он знал вас? И ни разу не похвастался подобным знакомством. Пойдемте, я вам кое-что покажу, – мужчина бережно взял Холмогорова за локоть. Купол черного зонтика прикрыл двух мужчин, и Казимир Петрович повел своего спутника в самую заросшую часть кладбища. – Вот, смотрите, – сказал он, раздвигая ветви сирены.
Перед Холмогоровым открылось шесть идеально ухоженных могил.
– Это мои предки: дедушка, прадед, его брат, мой дядя. Женские могилы в другом ряду.
Фамилия на каменных плитах повторялась:
"Могилин Петр, Иосиф”.
– Поручик Петр Могилин, – прочел Холмогоров, – восемьсот тринадцатый год. Воевал? – спросил он.
– Да, умер от ран. Был награжден именным оружием от самого фельдмаршала Кутузова.
– Хорошие у вас предки.
– Не жалуюсь, – произнес Казимир Петрович не без гордости. – Все честно служили. Здесь не хватает многих могил, жизнь разбросала моих предков по миру. У меня есть фотографии могил моих родственников, которые находятся в Германии, во Франции, в Польше, в России. Я уже на пенсии, – сказал Казимир Петрович, – хотя пенсия – понятие относительное. Все равно продолжаю работать, пишу книгу.
– О своих предках?
– И о них тоже. Они часть истории этой земли.
– Благородное занятие, – сказал советник патриарха, – без памяти человек слаб.
– Вот если бы все так думали, как вы, тогда жили бы совсем по-другому… – и бывший школьный учитель бросился в пространные рассуждения о времени, о судьбе человека.
Глаза его блестели, он говорил горячо, возбужденно, забыв о дожде, о холоде. Холмогоров внимательно слушал, слушать он умел. Ни одной новой истины для себя Андрей не почерпнул, зато его собеседник выговорился и резко погас, став похожим на сосуд, из которого выплеснули живительную влагу.
– Везло моим предкам, у всех сыновья рождались. А у меня лишь две дочери.
– Правда?
– Они тоже любят историю, одна живет в Санкт-Петербурге, а другая – со мной, здесь, в Борисове, в школе историю преподает. Но женщина – она и есть женщина, хотя, что Бога гневить, своими дочками я горжусь. И все же что вы искали на кладбище?
– Ничего конкретного.
– Лукавите.
– Находит тот, кто ищет, – произнес Холмогоров. – Наверное, город хотел понять.
– Прошу прощения, – Казимир Петрович крепко сжал локоть Холмогорова, – что вы думаете о гибели отца Михаила?
60 
