95 
Это значит – сразу сесть. Думаю, ЧК как-то узнала о драгоценностях, кто-то донес… Или дело было не в драгоценностях, а просто их ловили, как графьев и буржуев. Этот парень перебивался там с воды на хлеб, даже тифом болел, но почему-то не умер, выжил…
Потом ему удалось выправить себе документы, найти работу – учителем в рабочей школе… Ему ничего не платили, только карточки на хлеб давали и немного дров. Короче, сплошной кошмар. Ничего он не узнал про брата и тогда-то пожалел, что не уехал в Киев.
Мучился он долго, очень тосковал один и все боялся, что его заберут. Но его почему-то не трогали. Забыли, наверное, да и жалкий он был такой, совсем скелет… А если никто не завидует – никто не доносит. И главное – он молчал про свое происхождение.
– А кем он тебе приходился? – спросила Лиза, которая до сих пор слушала затаив дыхание. – Дедушкой?
– Да, – кивнул Феликс. – Я не буду тебе рассказывать, как он тут перебивался, как устраивал свою жизнь, как работал… Главное, что он больше никогда в ту квартиру не входил. И никогда больше не увидел своего брата и его семью.
– А… Сокровища все еще там?
Феликс пожал плечами и стал давить окурок в блюдце. Потом без перерыва произнес:
– Короче говоря, он женился. В тридцать восьмом году у него родилась дочь, в сороковом – сын. Этот сын и был мой отец.
– А… Сокровища… – снова начала Лиза, но Феликс так хмуро поглядел на нее, что она замолчала.
– Слушай, а ты не сваришь мне еще кофе? – спросил он внезапно, отводя взгляд. – Очень пить хочется… И голова такая тяжелая.
Они вместе отправились на кухню, и там, присев за стол, он тихо продолжал рассказывать, глядя, как Лиза возится с туркой.
– Жили они плохо. Девочка скоро заболела и умерла, а мой отец едва выжил… Им выделили крохотную комнатенку в коммуналке, дедушка по-прежнему был учителем, закончил какие-то рабочие курсы и тому подобное… Настоящего образования у него не было, кроме гимназии, но этим не стоило хвастаться. А бабушка была такая милая, она-то и тянула на себе весь дом.
Работала простой рабочей на заводе, хотя ее отец был царским генералом, представь себе… Они оба – и дедушка и бабушка – уже были немолодые, когда поженились, и много хлебнули до этого…
– Им, наверное, было лет по сорок? – спросила Лиза, оборачиваясь.
– Немножко не хватало до сорока. Бабушка, кстати, тоже была католичкой, по своей матери.
– Тоже?
– Ну ведь дед был католик, – напомнил Феликс. – Ну, конечно, своих детей они не крестили. Хотя бабушка всех их учила молиться. И меня тоже.
– Да? Это так для тебя важно?
– Конечно, – очень серьезно ответил он. – А для тебя разве нет?
– Не знаю, никогда не молилась, – задумчиво проговорила Лиза. – Даже не понимаю почему… Наверное, не возникало потребности…
– Сто раз возникала потребность, только ты не понимала! – рассердился Феликс.
Лиза обиделась:
– Ты лучше скажи, откуда у тебя кровь на одежде, католик!
– При чем тут это?
Она замолчала, отвернулась. Сдержала неосторожные слова на выходе, не дала им сорваться, все испортить. Феликс помолчал, тоже успокаиваясь постепенно, и продолжал:
– Дедушка умер уже во время войны, в Москве.
Они никуда не уехали. Дед вообще на всю жизнь прикипел к этому городу с того самого дня, как исчезла его семья. Может быть, он все еще ждал каких-то известий от брата?
– Через столько лет?
– Люди ждут и дольше… Надо ведь на что-то надеяться!
– Какой ты философ… – Кофе вскипел, Лиза налила его в две чашки и подсела ближе к нему. – Я и не думала, что у тебя бывают такие мысли!
При первом знакомстве ты мне показался, знаешь…
– Дурачком? – подхватил он. – Я многим кажусь полным идиотом или пацаном. Я знаю.
– Ну не сердись! – Лиза похлопала его по локтю и заинтересованно спросила:
– Ну а как все-таки с драгоценностями?
– Как? Тебе лучше знать.
Этот ответ она проглотила не поморщившись. Она уже поняла, что Феликс в чем-то ее подозревает и, уж конечно, что это подозрение напрямую связано с сокровищами. И только возразила:
– Прости, но ни черта не знаю! Это честно! Может, ты все-таки расскажешь мне эту историю до конца? Ты остановился на войне.
Он пристально и устало посмотрел на нее, опустил глаза. Кофе остывал перед ним, но он не притронулся к чашке. И Лиза забыла про свою.
– Бабушка работала на заводе. Растила сына. Жили они очень стесненно, но она никогда не жаловалась.
95 
