68 
Так вот, время было мирное, и те генералы и полковники, сидящие наверху, пороха не нюхали, кроме очень немногих, побывавших в «горячих точках». По существу это были исполнители, карьеристы, а не истинные военные. Боязнь неправильного, ошибочного решения связывала их потуже любой веревки. Они были счастливы, если удавалось переложить ответственность на других. Эта славная традиция пошла от армейских замполитов, партийных контролеров командирских решений. О, как славно они трудились, особенно те, кто сидел в штабах. Находившиеся в нижней цепочке еще как-никак сталкивались с реальной действительностью и частично делили заботы и тяготы нижнего офицерского звена, а вот наверху…
Решиться дать команду, которая записывается на магнитофон, и явно, при разборе «полетов», подтверждает записью – кто ее подал… Не просто команду, а команду на уничтожение гражданского летательного аппарата? Это была просто жуть. После произошедшей за несколько лет до этого и раздутой «объективными» средствами информации истории с уничтоженным южнокорейским «Боингом», который совершал разведывательный полет над Камчаткой под прикрытием собственных невинных пассажиров. После осуждения военных, четко выполнивших разработанные предписания, – отдать сейчас команду на отстрел еще одного, пусть и маленького, с одним человеком, мирного самолетика – нет, это было немыслимо. Большие чины тянули время, сами не решали и наверх не докладывали, все ждали манны небесной – самостоятельного разрешения инцидента, хотя носили над сердцем партийные билеты и должны были четко верить только в марксизм-ленинизм. А у истребителей сопровождения тем временем кончилось горючее – они вернулись на аэродром, но их никто не сменил. Руста продолжали отслеживать локаторы, однако именно сейчас произошло непредусмотренное событие. Горючее у «Сессны» тоже кончилось. Пилот, выбрав сверху удобную полянку, сел. Он сразу исчез с экранов радаров. Большие чины на командном пункте с облегчением вздохнули. Информацию о месте исчезновения самолета передали соответствующим наземным органам, перепоручив им задачу, а ПВО продолжила плановое дежурство. Локаторы выключились или отвернулись.
Руст вылез из кабины, чуток размялся, затем достал из багажника дополнительные канистры и заправился. Ему крайне везло, он ведать не ведал о структуре воздушной обороны Союза, но сел он в очень удачном для себя месте. Это был пояс разделения ответственности между округами. Дальше зенитные ракеты, аэродромы и локаторы существовали, но они находились в более низкой степени готовности, ведь это были уже не приграничные дивизионы и эскадрильи. Локатор – сложная штука, вся сплошь секретная, и обслуживает его специально подготовленный офицер. Но даже для него есть в локаторе тайны – одной из них является рабочая частота излучения. Все в курсе, в общем, что локатор излучает сантиметровую или, например, дециметровую волну, но более точно? Когда натовские самолеты понесутся над лесами и пустынями Союза, им будет очень не хватать этого знания. А нужно оно для постановки помех. Да, на самолетах разведки есть аппаратура, способная определить нужный параметр, но ведь лучше знать заранее. Поэтому те минуты, когда над локатором американские спутники проплывают, не дай бог офицеру его включить для настройки или развлечения. В целях предотвращения этого у него на пульте график пристегнут, каждый день обновляемый, где указаны минуты и часы, когда империалистические космические глаза и уши направлены в его сторону. Потому локаторы просто так в эфир не выходят, у них тоже ресурс, как у самолетов или танков, и начинка их тоже недешево стоит. Ведь не удивляемся мы, что боевые танки стоят в НЗ, а расчет на старье тренируется? Или что боевой противогаз – красивый, как в фильмах об американском спецназе – с подшитой биркой, линзами отдраенными в ячейке сверкает, а солдат мучается занятием по военной химии с какой-то устаревшей трубчатой бедой, снятой с вооружения? Вот и здесь так же.
И когда Руст с полянки своей поднялся, никто его более не увидел до самой Красной площади, потому как локаторы внутренних округов просто так включаться не должны, а предупреждения сверху они не получили.
К чему мы все эти разговоры вели? А все к тому же: психология и подбор военных, ведущих войну, и тех, кто только готовится к ней, совсем различны. Не зря на войне выдвигаются истинные военные, и почти сразу после воцарения мира их затирают карьеристы, подхалимы и показушники. Те, кто явился оттуда, явились с войны, они не боялись принимать сложные решения. В бою важен текущий момент, а не перспектива, она меркнет, затеняется настоящим, в котором твое существование может оборваться в любой момент.
68 
