Последние отзывы

  45  

Мы и прежде собирались по четвергам, когда княгиня Кето уезжала на свои журфиксы: у бабушки Нины был свой «приемный день».

Да, мы уехали все вместе на машине, которую Айно одолжил у друга. Тогда мы жили кто где придется. У меня, например, вообще не было пристанища: ночью я работала в вокзальном ресторане судомойкой, а день проводила обычно за городом, там и отсыпалась. Да где придется — в лесу, на пляже, на берегу озера…

Да, в принципе это возможно, чтобы кто-то из нас потом вернулся в дом, но практически — навряд ли. Да, теперь мы все снова живем в одном месте, в американском общежитии для ожидающих политического убежища. Мы все благодарны за это инспектору Рудольфу Миллеру, это он сумел нас туда устроить.

Подробно? Пожалуйста! Мне даже приятно вспомнить тот вечер. Мы ведь не знали тогда, что он закончится убийством.

Айно подвез нас к дому княгини и оставил машину за углом — на всякий случай. Мы вошли через задние ворота, прошли через сад. Мы встали под балконом бабушки Нины и спели в ее честь… Нет, не серенаду, а старинную грузинскую песню «Светлячок». Потом мы поднялись наверх и очень славно провели этот вечер. Нам было весело и грустно одновременно — ведь мы расставались с бабушкой Ниной… Навряд ли мы решились бы продолжать наши «четверги», во всяком случае, об этом не было сказано ни слова. Даже бабушка Нина понимала, что это последний наш вечер…

А зачем нам было спускаться вниз по одному? Туалет был и наверху, им мы все и пользовались. Хотя нет, Анна спускалась вниз за бокалами, мы пили вино в тот вечер. Кстати, в первый и последний раз за все наши «четверги», обычно мы пили только чай. Ах да!.. Анна спускалась дважды: в первый раз она принесла бокалы для коньяка, и княгиня Нина отослала ее обратно — поменять их на бокалы для вина. Нет, она оба раза очень скоро возвращалась назад — одна нога там, другая здесь. Анна вообще все делает очень быстро.

Свет был на всей лестнице, ведущей с первого этажа на второй, где мы все жили до увольнения, и в мансарду; в гостиной внизу горел слабый верхний свет, был свет и в прихожей. Когда мы уезжали и проехали мимо дома, внизу света уже не было, светилась только стеклянная дверь, ведущая в прихожую с улицы.

Могу сказать точно: это было в десять часов с минутами. Дело в том, что обычно княгиня Кето возвращалась из гостей где-то около одиннадцати, а мы свои вечера заканчивали всегда не позднее десяти часов. Так было и в этот раз: кто-то сказал, что скоро десять, и мы стали прощаться.

Подозревать — это дело полиции. Я также не имею ни малейшего представления о том, кому может быть выгодна смерть княгини Кето Махарадзе. А вот на ваш вопрос, кто питал к ней чувство ненависти, я могу ответить определенно — я. Я ненавидела ее надменный голос и подчеркнуто аристократические манеры, ее невероятную, патологическую скупость и фантастический эгоцентризм. Но убивать ее за это я бы не стала: хватит с нее того, что она сама себя терпела, бедная!

Из показаний Михаила Назарова, бывшего садовника в доме княгини Махарадзе.

Как я оказался в Германии? Да очень просто — выехал по израильской визе. Ни малейшего отношения: я чистокровный русский казак из Ставрополья.

Самолетом. Сначала в Вену, а потом перебрался в Германию. Я уже говорил об этом неделю назад, когда меня ставили в очередь на рассмотрение вопроса о политическом убежище: через границу меня перевез русский эмигрант, уже крепко обосновавшийся в Германии. Я не вижу причин это скрывать: это был племянник княгини Махарадзе Георгий Бараташвили. Мы случайно познакомились в одном доме в Вене, и он, узнав, что я по профессии ботаник да еще бывший преподаватель лесотехнической академии, предложил мне работу садовника у его тетки, княгини Кето Махарадзе. Я согласился: мне и в голову не пришло, что работа будет «по-черному», а оплата — мизерной. Но потом переигрывать было уже поздно, и я так и остался… садовником за сто марок. Я утешал себя тем, что сочинил про княгиню Кето трогательную историю в стиле Агаты Кристи: она бедна как церковная крыса, и ее единственное утешение — самоуважение, а потому ей нужно поддерживать видимость благополучной светской жизни: слуги в доме, ухоженный сад ну и все такое… Я говорил себе, что помогаю старой немощной женщине, калеке, немного сумасшедшей к тому же… Но разве нормальный человек станет окружать себя целым штатом слуг по сто марок каждый? Это же бред какой-то!

  45