33 
Впереди показался подержанный «лэндровер», выкрашенный в защитный цвет.
Галкин хмыкнул:
— Ну, что, браток, я тебя сейчас подрежу, ты увидишь, как красиво я это сделаю.
Он вдавил педаль газа. Обычно в таких случаях, когда сзади нагло наседают на крутой тачке, водитель впереди идущей машины считает за лучшее уступить дорогу.
«Немного покочевряжится, но потом уступит!»
Но «лэндровер» шел ровно, ни сбавляя, ни прибавляя скорости, словно не мчался на него сзади другой автомобиль.
«Может, он глухой», — подумал Галкин-младший и трижды мигнул фарами.
Водитель «лэндровера» даже не обернулся. Аркаша Галкин выплюнул жвачку под ноги и сказал:
— Ты у меня сейчас запоешь по-другому! Он попытался объехать «лэндровер», но водитель перекрыл ему дорогу. Тогда Аркаша попробовал опередить справа, но и тут «лэндровер» плавно принял к обочине. Аркаше пришлось сбавить скорость, а это он уже рассматривал как прямое оскорбление. Теперь он сигналил непрестанно. Машины разделяла пара метров. Аркаша рассмотрел за рулем мужчину, а на заднем сиденье — женщину с ребенком.
— Ну, я тебя, суку, сейчас сделаю! — и Галкин, немного поотстав, вновь разогнал свой джип, давая себе твердое обещание, что тормозить не станет.
Габаритные огни «лэндровера» стремительно приближались. Аркаше стало не по себе, он почувствовал, что теряет контроль над ситуацией и сейчас врежется в автомобиль. Он вдавил сигнал и втянул голову в плечи. Когда ему показалось, что столкновение неизбежно, «лэндровер» внезапно увеличил скорость и ушел вправо. На спидометре у Аркаши было сто пятьдесят.
— Ни хрена себе, развалюха валит! — проговорил он, вытирая рукавом вспотевший лоб.
— Вот так, — сказал Илларион, поворачивая голову к своей спутнице.
Быстрой езде радовалась лишь ее трехлетняя дочка.
— Вы бы не ехали так быстро, — попросила женщина. — Сейчас мы уже успеваем, — она взглянула на часы.
— Знаю, — ответил Илларион Забродов, — но очень хотелось мерзавца проучить. Надеюсь, вы не испугались?
— Нет, что вы, с вами не страшно, абсолютно не страшно! — губы женщины все еще были бледными.
Илларион сбросил скорость, и его «лэндровер» пошел восемьдесят. Женщине показалось, что машина замерла на месте.
— Что-то случилось? — спросила она, глянув в боковое стекло на промчавшийся рядом черный джип с тонированными стеклами.
— Гаишники впереди, сейчас они этого лихача остановят.
И действительно, так оно и случилось. Через два километра Забродов увидел черный джип, криво стоявший на обочине, и машину гаишников.
— Как вы думаете, что они с ним сделают? — спросила женщина.
— Ровным счетом ничего, — холодно произнес Забродов. — Получат деньги и отпустят.
Так оно и случилось. Гаишники получили с Аркаши Галкина сто баксов и вежливо попросили не превышать скорость.
Глава 5
Забродов и черный джип прибыли в аэропорт Шереметьево одновременно. Аркаша Галкин выбрался из джипа гордый собой. Ни одна машина за всю дорогу от Москвы до Шереметьево его не обошла. А то, что ему пришлось заплатить за удовольствие сто долларов, так это мелочи. Один телефонный звонок, сделанный из машины, мог поставить гаишников на место. Но было жалко терять на это время, он мчался на встречу с женщиной, которая одновременно умудрялась быть и его любовницей, и любовницей отца. Подобная ситуация младшего Галкина веселила несказанно.
«Палашка-то не знает, что Лиля в Москву прилетела. То-то удивится! Но я успею ею попользоваться».
Лиля возвращалась из Европы. Ей было двадцать пять. Деньги приходили к ней легко, от поклонников не было отбоя. Но далеко не на каждое предложение она откликалась. С мужчинами обращаться умела, разводила их и сводила с такой же легкостью, с какой вор в законе разводит поссорившихся и обиженных друг на друга коммерсантов. При этом она никогда не забывала своих интересов.
Лиля знала, кто ее встретит, и специально прилетела на день раньше, чтобы эту ночь провести в объятиях Галкина-младшего. Старший же, снабжавший ее и собственного сына деньгами, пребывал в уверенности, что его пассия прилетит завтра, и поэтому сегодняшний вечер проводил в одиночестве. Уже два года Галкину-старшему приклеили ярлык — Олигарх Галкин. Сам же Галкин-старший этого слова не любил, оно напоминало ему изощренное ругательство. Он просто считал себя удачливым бизнесменом и талантливым политиком, который вхож в верхний эшелон власти, причем, не в вагоны, где сидят важные пассажиры, а в локомотив, где собрались многочисленные машинисты. Иногда Галкину позволяли ухватиться за властный штурвал, хотя, как известно, поездом рулить невозможно, он мчится по проложенным предыдущими поколениями рельсам.
33 
