Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
17 
– Подвода шла в Селивановку, вот я и…
– Ах, в Селивановку! Значит, и Вольдемар уже в курсе. Интересно, они знакомы? Впрочем, какая разница?
И она ушла к себе в комнату в глубокой задумчивости. До ночи перебирала в памяти все истории о Соболинском, когда-либо рассказанные Федосьей Ивановной, а та только о племяннике и говорила. Ох уж эти сплетни! И не знаешь человека вовсе, а отношение к нему уже определилось. А вдруг он и не такой вовсе? И собою не хорош? И нет в нем ничего особенного? Вот о Владимире Лежечеве тоже говорили…
А Лежечев как-то разом был всеми забыт. Барыня и барышня гадали, удобно ли будет заехать завтра вечером к Федосье Ивановне? Визит не оговоренный, но, право слово, какие счеты меж соседями? Всего-то десять верст! Шурочка в нетерпении перебирала оборки на голубом платье. Маменька до того разволновалась, что даже не спросила про ожерелье, которое давеча грозилась отобрать. И даже помещик Иванцов готов был немедленно ехать к Соболинской, чтобы вместе с блестящим денди вспомнить бравую молодость, службу в гвардейском полку и поговорить о дуэлях. Взыграло ретивое в отставном майоре Иванцове. Нет, поистине, лето только началось, а уж событий довольно, чтобы обсуждать до следующего!
– А ты никуда не поедешь! – злорадно сказала ей Софи. – Тебе места в повозке нет!
– Дура, – показала ей язык Шурочка. – Так и тебе нет.
– Надобно ехать на двух, – разволновалась Евдокия Павловна. – Семейство у нас большое.
– Сашка никуда не выезжает, – напомнила Долли.
– Ах, какая теперь разница? – рассеянно ответила Евдокия Павловна. – Мы же не на бал едем? И не на смотрины к женихам. Пусть поедет.
На следующий день и отправились с визитом. И это «пусть» решило для Шурочки все. И в самом деле, давненько не навещали соседей. Надобно поговорить о погодах, справиться о здоровье. Все ж таки они с Федосьей Ивановной состоят в родстве. Василий Игнатьевич морщил лоб, мучительно пытаясь вспомнить эту степень родства. И Соболинские и Иванцовы родом из этих мест, значит, в родстве! А как иначе? Решительно надо ехать!
Шурочка кусала губы от смеха. Ох, сколько «родственников» объявится сейчас у Федосьи Ивановны! Всем охота взглянуть на щеголя и красавца Сержа. Когда еще он заглянет в эти края? Не местного полета он птица. А если его отправят в ссылку из-за дуэли с важным барином? А если сюда? И Шурочкино сердце билось, как у пойманной птицы. А куда, интересно, отправляют в ссылку? И как далеко? Вот велит ему царь безвылазно сидеть в имении у Федосьи Ивановны. Пять лет сидеть. А то и десять. И срочно велит жениться. Чтобы уж Соболинский никогда больше не дрался на дуэлях. И тогда будет здесь весело! Ох, как весело!
Шурочка сидела в повозке и все боялась, что маменька спохватится и отправит ее назад. Лишь верст через пять она распрямила спину. На ней было голубое платье и ожерелье с бирюзой. Ах! Взглянуть бы на него хоть одним глазком! Мужчина, по которому сходят с ума самые знатные и красивые женщины столицы! Чем же он их так прельстил? И сестрицы присмирели, не шушукаются, а задумались, каждая о своем.
Федосья Ивановна встретила их, поджав губы. Мало того что в гостиной у нее уж сидят два семейства с девицами на выданье, хотя сегодня и не именины хозяйки, и даже не праздник вовсе. Да и в гости никого из них не звали. Девицы от нетерпения вертятся, и все смотрят в окошко. Федосья Ивановна, едва Иванцовы расселись, натянуто сказала:
– Что ж за день такой? Всем непременно надобно именно сегодня справиться о моем здоровье. Как будто у меня недавно была горячка. С утра одних ближних соседей было семей пять. Сереженька не выдержал и ускакал в поля верхом. Ему сейчас хочется побыть одному. А теперь и дальние соседи приехали. Да здорова я, здорова! – раздраженно сказала она.
– А когда же он будет? – спросила Евдокия Павловна, косясь на разочарованного супруга.
– Да бог его знает. Vingt-quatre ans, ветер в голове.
«Двадцать четыре года…»
– К нам приезжала Марья Антоновна и рассказывала… Впрочем, c,est peu probable…
«Маловероятно… О чем это маменька? Маловероятно, что Серж дрался на дуэли? Или что он кого-то ранил?»
– Вы про Сереженьку? Ах, эта история… О ней говорит весь Петербург! – Федосья Ивановна взглянула на соседей победоносно. Раньше не жаловали старую деву, а теперь в один день прикатили все. И девок своих привезли. Но Сереженька – птица другого полета, не для них. Графиня Б* уездным барыням и барышням не чета, дама родовитая, блистает при дворе, муж в больших чинах, а и то скомпрометировала себя перед высшим светом связью с Сереженькой, из-за чего и вышел громкий скандал. Жениться бы ему выгодно. Жениться… Двадцать четыре года… Ветер в голове…
17 
