Майор Кудрин был неплохим подрывником'. Буквально из ничего мог соорудить мину, хорошо стрелял, разбирался в электронике, умел вытянуть из человека информацию. Все эти навыки, если их суммировать, делали его человеком незаменимым. Лишь пару месяцев он исполнял функции охранника – стоял у двери частного банка, а потом началась настоящая работа. Его честно предупредил хозяин охранного агентства:
– Законной работы за большие деньги не существует, так что выбирай.
– Я согласен.
– Я же еще ничего тебе не предложил, – засмеялся хозяин.
– Но предложите, надеюсь.
И предложения последовали одно за другим. У кого-то надо было выбить крупный долг, кого-то сильно напугать, кого-то избить, не оставляя следов. В общем, работа грязная, но денежная.
Кудрин старался действовать аккуратно, и это ему удавалось. Первое время боялся, потом понял, что если разбираешься с теми, кто сам не в ладах с законом, то на тебя никто не донесет, никто не пожалуется и ты можешь быть спокоен. Даже если убьешь кого-то, то и родственники, и друзья знают, за что погиб кормилец, поэтому усердствовать, помогая следствию, не станут. Зачем терять деньги, которые достались им в наследство.
Три года бывший майор Кудрин не видел своего благодетеля и ничего не слышал о полковнике Кривошееве, но все это время помнил об обещании, данном полковнику. Кудрин знал, что за все в жизни приходится платить. И этот момент настал. Телефонный звонок раздался неожиданно.
Голос Кривошеева Кудрин узнал в первую же секунду, прежде чем Кирилл Андреевич представился. Кудрин прижал трубку плотнее к уху, чтобы ни единого слова не просочилось наружу.
– Да, да, Кирилл Андреевич, конечно же, конечно же, помню. Как же я могу вас забыть? Вы для меня как отец родной, а может, даже больше. Встретиться надо? Пожалуйста. Хотите сейчас приеду, хотите в городе встретимся, а можете, если не брезгуете, ко мне подъехать.
– Адрес? – спросил Кривошеев.
– Если звоните, наверное, и адрес знаете?
– Да, адрес мне известен, но без приглашения не хотелось появляться.
– Тогда я вас жду, накрываю стол.
– Этого не надо делать. Во-первых, я за рулем, а во-вторых, сыт.
– А в-третьих? – спросил Кудрин.
– В-третьих, узнаешь, когда приеду. Кудрин заволновался. Мало ли что могло случиться, если о нем вспомнили. Может, кто-то из спецслужб копнул старые дела, и теперь полковник Кривошеев хочет его предупредить, а может, еще что-нибудь стряслось. В общем, Кудрин занервничал.
Он был видным мужчиной. Широкоплечий, высокий, с низким лбом и короткой стрижкой. Глаза маленькие, глубоко посаженные под кустистыми бровями. Подбородок твердый и крепкий с глубокой прорезью посередине, словно пропилили ножовкой по металлу. Таким уступают дорогу на улице, таких боятся.
Через час Кривошеев был в квартире Кудрина. Тот жил один. Квартира хорошая, двухкомнатная, в центре. Приобрел он ее после того, как развелся с женой. Все, что у него было: квартиру, дачу, машину, – Кудрин оставил жене и сыну. Сам же ушел с одним чемоданом, в котором лежали инструменты: паяльник, индикаторы, отмычки, отвертки, нож, пистолеты и набор глушителей. Деньги на квартиру он скопил заранее, так что проблем с жильем у него не возникло.
Квартира была обставлена дорого, но безвкусно. Чувствовалось, что хозяин бывает в ней наездами, лишь отлеживается, отдыхает, отводит душу, расслабляется после тяжелой и не очень приятной работы. Дверь была двойная, железная с глазком и камерой слежения, но без сигнализации.
Кудрин был в белой майке, плотно облегавшей скульптурный торс. Он крепко пожал Кривошееву руку и заглянул ему в глаза.
– Проходи, Кирилл Андреевич, ты для меня самый желанный гость.
На столе в гостиной стояли выпивка и закуска.
– Я же просил тебя…
– Не беспокойся, это дежурный набор, – по-свойски бросил Кудрин, – гостей у меня почти никогда не бывает. Разве что женщина какая-нибудь забежит, но и та ненадолго. Женщины быстро надоедают.
– Смотрю, ты неплохо живешь, Виктор.
– Не жалуюсь, хотя хотелось бы жить лучше.
– Всем хочется.
Кривошеев сел в кресло, закурил. Кудрин подвинул к нему массивную хрустальную пепельницу и закурил сам.
– Думаю, что просто так, Кирилл Андреевич, ты бы ко мне не приехал, даже не стал бы звонить и справляться о здоровье. Я свое обещание помню.
– Это хорошо, – Кривошеев мялся.
– Не бойся, говори смело. Никто ничего не услышит. Скажи, что надо сделать, а зачем, меня не интересует.