26 
— Так он не умер? — Глазов даже привстал.
— Умер, — уверенно ответил Олег Станиславович.
— Но в автокатастрофе погиб не он?
— А ты и в самом деле умный. Слушай, я бы тебя взял, на работу. Как же ты сообразил, что не писателя тогда Москва хоронила?
— Машина не могла так просто загореться, — охотно пояснил Глазов. — Да и вся история очень уж темная. И потом, у меня есть подозрения насчет того, где этот писатель сейчас.
— На небесах, где же еще — Олег Станиславович наполнил рюмки себе и Юлии. — Надо выпить за упокой души всех усопших. Ну, царство им всем небесное. Пусть земля будет пухом. А мы туда не спешим.
Они выпили, закусили. Глазов с трудом переждал паузу. Когда хозяин прожевал, спросил жадно:
— Но вы же сами сказали, что никакого писателя в машине не было. Он жив, и сейчас живет в Америке. Снимает фильмы. Это он приложил руку к убийству Петра Шумова.
— Кто? Ха-ха! — хозяин начал смеяться. — Кто? Покойник? Ха-ха!
Просмеявшись, Олег Станиславович вытер потное лицо:
— Нет, парень. Передумал я насчет работы. Ты не умный, ты просто мужик с фантазией. Нет твоего писателя в живых, понял? Юленька, тебе-то не смешно, солнышко?
— Олег, я тебя очень прошу. Помоги ему, — она кивнула в сторону Глазова. Хозяин соединил их взглядом. Что он там смекнул, было непонятно, но заговорил Олег Станиславович серьезно:
— Хорошо, дети мои. Дело прошлое и чистое. И никого, кроме нас, здесь нет… Почему я так рассмеялся, когда про этого писателя вспомнил… Да вся эта каша заварилась из-за бабенки одной. А бывает это, когда мужик на свою бабу внимания не обращает. Весь в работе. — Олег Станиславович внимательно посмотрел на Юлию. Она порозовела. — Вот тогда и появляется у нее хахаль. Что ж, дело обычное, молодое. Писатель, бывает, запрется в комнате на три месяца и ничего вокруг не замечает. А она на сторону бегает. Я почему про дело это знаю: ко мне ведь тогда Василий обратился. Мол, помоги. Писатель этот жену свою сильно любил. Ну и ребенок у них, понятное дело. И человек он известный. Как тут пойти на скандал? Наследство писательское — тоже не малое. Одно дело — вдова. Все твое. А разведенной жене дивидендов не полагается, особенно если она сама этот развод затеяла. Ребенка он захотел бы себе оставить. Сам Шевалье был чист как стеклышко, суд мог и навстречу пойти. Короче, надо им было от писателя избавиться. Да Василий-то был не дурак. Любовь любовью, а приданое тоже вещь не последняя. Сначала они решили тихонечко его убрать, Шевалье этого. У Василия к тому времени проблемы наметились. Да у кого их нет? Сел Василий в лужу со своим издательством. Деньги ему были нужны. А где взять? Ну и порекомендовал я ему человека с мозгами. Смекаешь, для чего мозги нужны? — Это уже Глазову. — А человечек тот дал Василию дельный совет. Мол, есть у тебя в команде парень лет тридцати. Ростом и фигурой на писателя смахивает. Так парень этот все равно у тебя засветился по каким-то там делам. Так здорово засветился, что убирать надо. И писатель тоже лишний. Вот и сделай такую штуку, которая в шахматах называется рокировкой. Это когда король с ладьей местами меняются. Ладью-то можно пожертвовать, а король всю партию обязан до конца доиграть. Смекаешь?
Нет, Глазов не смекал. В шахматы играл, и что такое рокировка, знал отлично. Но сейчас не мог понять, для чего она была нужна в случае с Акимом Шевалье?
— Ну так я тебе объясню, — усмехнулся Олег Станиславович. — Парня того якобы в командировку услали. Во Владимирскую область, по делам, на несколько месяцев. На самом деле его тюкнули по башке и посадили в писательскую машину. Потом эту машинку КамАЗом спихнули в кювет и подожгли. Свидетелей я организовал, все как положено. И водитель был чистый — прижали его за долг. Он мужикам моим мерс слегка помял, вот и расплатился. Короче, писательская жена сокровище свое опознала. Портсигар она сама у мужа из кармана изъяла, прежде чем его вместе с Васиными мужиками во Владимирскую область проводить. Вот они и махнулись: один в кювет, другой в дачный поселок километрах в двухстах от Москвы.
— Но зачем?
— А затем. Писателю сказали, что убивать его никто не собирается. Обещали сделать новые документы и отправить за границу, если он напишет за пару месяцев новую книжонку. Короче, купит свою свободу, а заодно и жизнь. И версию придумали о книге, которая якобы в компьютере уничтожена. Мол, умные люди восстановили.
— И он поверил? — удивился Глазов. — Неужели не понял, что его все равно убьют?
26 
