73 
Теперь же перед ним была уверенная в себе молодая особа: короткая стрижка, налившиеся щеки, модные брюки, под легкой кофточкой угадывалась пышная грудь. Словом, Даша цвела. По тому, как она оборвала разговор с соседкой и замерла, ожидая его, Дмитрий понял: узнала. Выходит, он не слишком-то изменился! Он подошел, улыбаясь, сказал:
— Здравствуйте, Даша. Прекрасно выглядите! Или вас теперь по отчеству называть? Дарья… А дальше как?
— Ой, да ладно! По отчеству! Да вы садитесь! — она подвинулась, и Глазов осторожно присел на краешек скамейки. Соседка покосилась на него, что-то сообразила и поднялась со словами:
— Пойду. Вовке спать надо. Пока, Дашунчик!
— Пока, пока! — помахала рукой Даша. — До вечера!
— А вам спать не пора? — спросил Дмитрий, провожая взглядом молодую мамочку. Очень даже ничего девушка. На Юлию немного похожа. Брюнетка.
— Мы уже большие. Нам уже три годика исполнилось, — пропела Даша. — Нам еще рано спать.
— И где вы там, в песочнице? — поинтересовался Дмитрий.
— Вон тот, в белой панамке и трусиках в голубой горошек. Сашунчик мой.
— Сашунчик? — удивился Глазов. Александром звали того самого Молофеева.
— А что? Надо же было как-то назвать? — пожала плечами Даша.
— Как вы живете, Даша? Все в порядке? — поинтересовался Дмитрий, прежде чем лезть со своими расспросами. Хорошо, что Даша знает его, как работника уголовного розыска, и теперь уверена, что Глазов пришел к ней по работе. Удостоверения не потребует, скрывать тоже ничего не будет. Но как бы за больное не задеть.
— Ой, да все хорошо! Замужем я, — гордо сказала она. — И муж у меня какой хороший! Зарабатывает прилично, — сообщила Даша, таинственно понизив голос. — На работу не надо устраиваться, все у меня есть.
— Да что вы? — искренне обрадовался Глазов.
— Да. Зимой мы с ним расписались. Теперь вот, второго жду, — и она легонько коснулась рукой живота. Теперь Глазов понял, откуда дветущий вид и круглые щечки. Перед ним была счастливая женщина: сидит дома, с ребенком, занимается домашним хозяйством, муж хорошо зарабатывает и хочет второго. Кто бы мог подумать, что она столько пережила!
— Мне неловко вспоминать… — замялся он. — Та давняя история. Выяснились новые факты, знаете ли. Нет, вы тут не при чем…
— Ах, это… — протянула она. — Вы про Молофеева? Сама дурой была. Я же его впустила! Знала ведь, что пьяные — они дурные. Папка мой такой же. Напивается чуть не каждый день. И как напьется — давай все крушить. Хорошо, мы его к Толику на квартиру переселили. Однокомнатная у него, да и пыльно там, душно, рядом завод. Папке не все ли равно?
— А ваша мама? — осторожно спросил Глазов. Собственно, ради этого он и пришел.
— Мама умерла, — все так же спокойно сказала Даша. — Полгода назад.
— Послушайте, я могу вас спросить? Об одной вещи?
— Конечно! — утвердительно кинула Даша.
— Ваша мама очень сильно тогда переживала. Ну как же: несовершеннолетняя дочь изнасилована, родила ребенка, жизнь загублена…
— Как же, загублена! — фыркнула Даша. — Ну, пошла бы я в торговый техникум. Куда она меня сватала. Или работать. А куда? В палатке торговать? А главное, я бы своего Толика не встретила. Знаете, какой он замечательный? И к Сашунчику моему — прямо как к родному! Говорит, хорошо, что у тебя ребенок есть. Знаю, какая ты хорошая мать и хозяйка. Вот. Я про маленьких детей все знаю. Сама Сашунчика вырастила, никто не помогал. И второго выращу, — уверенно закончила она, а потом вдруг добавила: — А может, это я так говорю, что его в живых давно нет? Сашки Молофеева? Если бы встречалась с ним иногда, может, и не забыла бы. А так… Умер он.
— Его убили, — мягко напомнил ей Глазов. — Собственно, поэтому я к вам и пришел. Ваша мама написала кому-то письмо, когда Александру Молофееву дали срок условно, да и то смехотворный. Не в Верховный суд, и вообще, не в официальные инстанции. Судя по всему, было какое-то объявление в газете. Не помните?
— Ах, да… Что-то было. — Даша задумалась. — Кажется, какой-то сумасшедший американский миллионер предлагал помощь всем, кто в ней нуждался. И адрес там был.
— В Америке?
— Нет, что вы! В Москве. Абонентский ящик такой-то. И все.
— Но почему вы решили, что это американский миллионер?
— Не знаю. Решила, и все. И вообще, я ничего не помню, — обиделась Даша. — Это мама вдруг взяла себе в голову, что надо написать. Она куда только не обращалась. Честное слово, даже мне надоело! Ну где можно сейчас найти справедливости? Смешно!
73 
