105 
Он так старался как можно быстрее все устроить, и вдруг Глеб Сиверов предлагает еще посидеть, почаевничать, поточить лясы.
– Я все равно успею, – убежденно сказал Глеб, – так что не надо дергаться. Поспешишь – людей насмешишь.
– Да, лучше, конечно, действовать не торопясь. Но время, время, Глеб Петрович, времени у нас в обрез, – генерал показал на циферблат своих часов, и для пущей убедительности постучал по нему ногтем.
– Время – понятие растяжимое, – Глеб включил кофеварку. – Десять минут туда, десять минут сюда ничего не решат. Хотите анекдот расскажу, генерал?
– Анекдот? – Потапчук слегка растерялся. – Ты что, с ума сошел? Самое время анекдоты травить! Хорошо тебе, ни перед кем, кроме меня, не отвечаешь…
– Я перед собой в первую очередь отвечаю.
– Это серьезно.
– Послушайте, Федор Филиппович, хороший анекдот, вы любите такие, я же вас знаю.
– Ладно, валяй. В дурдоме, что ли, услышал?
– Да нет, генерал, в бане.
Потапчук расхохотался.
– Уже смешно!
– Так вот, генерал, летит над Москвой Господь Бог со своими ангелами. А дело как раз в студенческую сессию.
Летят они над общежитием Плехановского института…
– Академии, – поправил генерал.
– Бог с ней, над общежитием академии. Смотрят в окна, а там студенты сидят, зубрят конспекты, к экзамену готовятся. Ангел и говорит Господу:
«Эти наверняка сдадут экзамены».
«С чего ты взял?» – спрашивает Всевышний.
«Вон как старательно зубрят».
«Нет, не сдадут», – покачал головой Всевышний.
Летят дальше. Пролетают над общежитием МГУ, а там студенты еще активнее к экзаменам готовятся, книгами все завалено, страницами шуршат, нервничают, учат.
Ангел и говорит Господу:
«А вот эти, Всевышний, точно сдадут, вон как стараются».
«И эти не сдадут», – отвечает Господь Бог.
Ангелы, услышав это, опешили, но вопросов задавать не стали – им по чину не положено. Пролетают над общежитием ВГИКа, а там студенты пьют, гуляют, танцуют, с девчонками развлекаются, в общем, дым коромыслом, шум, гам, смех, стаканы звенят, вино льется рекой. Посмотрели на это дело ангелы и говорят хором:
«Ну эти все экзамены завалят, совсем не готовятся».
А Господь Бог рассмеялся в седую бороду и говорит своим ангелам:
«Ошибаетесь, друзья мои, вот эти-то как раз сдадут».
Ангелы застыли в воздухе, не выдержали и спрашивают у Господа:
«Почему же эти сдадут, а те нет?»
Господь Бог вполне серьезно отвечает:
«Эти сдадут, потому что только на меня и уповают, вот поэтому у них все будет тип-топ».
Потапчук засмеялся так, как не смеялся уже, может, месяц. Он хохотал как безумный, хлопал себя по коленям, и Глебу даже показалось, что "генерал сейчас пустится в пляс.
– Ох, и анекдотец ты мне подкинул, замечательный! Надо его директору рассказать. Обязательно на каком-нибудь важном совещании вверну. Ладно, давай, разливай кофе, уже кипит.
Глеб наполнил чашки. И только тогда генерал, утерев слезы на покрасневших глазах, пристально посмотрел на Глеба и спросил:
– А к чему это ты, Глеб Петрович, мне этот анекдот рассказал?
– Хороший анекдот, правда, Федор Филиппович?
– Хороший… Но не зря же ты его сейчас вспомнил?
– Не зря, генерал, – согласился Глеб. – Вот ваши сотрудники работают, работают, ни дня, ни ночи им нет, а надо на Бога побольше надеяться. Только на него и уповать.
– На Бога надейся, а сам не плошай, – немного грустно произнес генерал Потапчук.
– А я всегда на него надеюсь, – признался Глеб, – и самое интересное, что он меня никогда не подводил.
Я его – да, случалось такое.
– Не поминай имя Господа всуе, Глеб Петрович.
– Да я к слову, генерал.
Мужчины допили кофе, выкурили по сигарете, и Глеб Сиверов первым покинул конспиративную квартиру. Соблюдая все меры предосторожности, он вышел со двора, оглянулся, обошел дом. Слежки не было.
Все это Глеб проделывал уже чисто автоматически.
За долгие годы привычка следить за обстановкой стала неотъемлемой частью натуры, такой чертой характера, от которой невозможно избавиться. И Глеб, даже когда и не следовало, оглядывался, а потом, случалось, неумело врал что-то Ирине в объяснение.
Глава 16
Павел Павлович Шелковников в элегантном костюме и шикарном галстуке, поблескивая идеально начищенными ботинками, расхаживал по картинной галерее на Кузнецком мосту. Время от времени он обращался к миловидной женщине с бриллиантовыми серьгами в ушах, на плечах которой покоилась норковая шуба: в помещении было довольно-таки прохладно. Картины стояли у стен, несколько рабочих возились с ними, переставляя с места на место – совершенно без надобности, на взгляд неспециалиста…
105 
