63 
– Видать, на солнце перегрелся. Весеннее солнце – оно злое, – глубокомысленно заметил Глеб и, запрокинув голову, взглянул на синее небо.
В этот момент на него и бросился широкоплечий уголовник с выгнутыми по-кавалерийски ногами. Он занес мощный кулак, целясь Глебу в переносицу.
– Сука!
– Бей его! – подбадривал дружок.
– Зря ты так.
Сиверов чуть-чуть повернул голову, перехватил запястье в воздухе, резким движением вывернул и коленом ударил летящего на него бандита в солнечное сплетение. Затем заломил вывернутую руку высоко вверх, несколько мгновений держал бандита почти на весу, не давая упасть, и лишь после этого сделал подсечку, причем такую резкую, что на какой-то миг бандит завис в воздухе, а приземлился на асфальт уже копчиком.
Третий от такого оборота дел совсем растерялся, стоял, недоуменно моргая и не знал, что предпринять – то ли броситься прочь, то ли накинуться на Глеба. Возможно, он и убежал бы, если бы Глеб ему позволил. Но начатое Слепой любил доводить до конца.
Поэтому он нагнулся, словно что-то искал на земле.
И бандит, посчитав, что момент самый подходящий, решил ногой ударить Глеба, опрокинуть его на спину, а затем начать топтать.
Нога просвистела в сантиметре от плеча. Глеб ребром ладони ударил под колено второй ноги, и бандит, словно поскользнувшись, приземлился на пятую точку.
Глеб выпрямился, придавил ногой его небритое горло и тихо сказал:
– Если еще раз увижу, что ты или твои приятели кому-то мешаете отдыхать, сдеру с вас живьем шкуру.
Видел, как сдирают шкурку с ягненка?
Бандит, хоть и не видел ничего подобного, выражением лица показал: мол, да, видел.
– Так вот, это вас и ожидает.
– Сволочь! – с трудом выдавил из себя бандит.
– Вот ты как заговорил! – Глеб чуть качнулся, надавливая подошвой кроссовки на горло. Глаза бандита полезли из орбит.
– А если услышу ругательства, будет еще хуже.
Я очень не люблю ненормативную лексику. Шкуру сдеру и посыплю солью. Понял? – Глеб приподнял ногу, давая возможность своему сопернику сказать:
– Понял… Понял…
– Вот так-то будет лучше.
Глеб сделал два шага, а затем, резко развернувшись, выставил перед собой кулак, на который налетел вскочивший на ноги бандит. Удар был филигранный: нос расплющился о костяшки пальцев, из него потекла, а затем просто-напросто посыпалась густыми крупными хлопьями ярко-красная кровь.
– Я же тебе говорил, что будет хуже, а ты меня не понял.
Глеб, насвистывая, наклонился, поднял пуговицу, которая отлетела от его пижамы, и, подбрасывая ее на ладони, двинулся к плацу.
Единственным свидетелем этой сцены был старик Скуратович, сидевший возле бездействующего, засыпанного прошлогодней листвой фонтана. Он даже захлопал в ладоши, правда, беззвучно, как это делают йоги. Такого он давно не видывал, а и раньше видел разве что в кино. А телевизор Василий Антонович не смотрел уже целый год, считая, что там показывают сплошной разврат и антисоветчину.
Глава 11
Не таков был Павел Павлович Шелковников, чтобы бросить начатое дело на полпути. Если сделан первый шаг, то нужно идти до конца. Этого принципа отставной майор КГБ придерживался неукоснительно.
Но, как он понимал, сделана уже не половина дела, не несколько робких шагов, а пройден самый большой и самый сложный участок этого тернистого пути.
Теперь дело за малым – восемь картин из коллекции барона фон Рунге должны быть переправлены из России в Европу. А там он встретится с заказчиком, передаст картины и получит деньги. На словах все выглядело довольно просто, но только на словах. А реализация этого плана требовала определенных усилий, и операция была рискованной.
Если кто-нибудь пронюхает, или, Боже упаси, спецслужбы выйдут на след, Шелковникову несдобровать. Он это понимал прекрасно, слава Богу, сам, будучи майором КГБ, отлавливал контрабандистов, переправляющих антиквариат и художественные ценности на запад. И, надо сказать, занимался этим не безуспешно.
«Итак, надо вывезти. Сейчас товар у меня в руках, я единственный владелец, монополист. Если мне вдруг взбредет в голову, я могу эти картины, всю эту мазню взять и просто-напросто сжечь… Но сжечь картины – это сжечь деньги, миллион долларов. А подобных денег я еще не зарабатывал. Может быть, если все пройдет гладко, это будет мое последнее дело. А если не все, если что-нибудь не сложится – тоже может оказаться последним… Но ничего страшного, я к этому готов».
63 
