58 
Чекан стоял, привалясь плечом к стене, и смотрел на происходящее так, как режиссер смотрит на то, что происходит на съемочной площадке. Было ясно, он знает, что камера все фиксирует, что все это останется навсегда запечатленным.
«Вот чем вы держите в своих руках прокурора! Понятно, понятно».
Наконец прокурор Прошкин испытал оргазм и брезгливо оттолкнул от себя одну из девиц, а затем ногой в зад ударил вторую. Чекан расхохотался.
Девицы ничуть не обиделись, устроились на лавке и принялись жадно хлебать шампанское. Затем Чекан, указав пальцем в сторону, отправил проституток прочь.
Он сел рядом с распаренным и довольным Юрием Михайловичем, и они принялись о чем-то оживленно беседовать. Прокурор в чем-то не соглашался, спорил, размахивал руками, корчил недовольные гримасы. Чекан каждое свое движение сопровождал жестом, словно рубил рукой воздух.
Наконец Прошкин кивнул. Сразу было видно, кто здесь хозяин, а кто ему лишь прислуживает. Хозяин — Чекан, а прокурор у него на побегушках. И если ломается, не соглашается, то лишь для вида, лишь для того, чтобы набить себе цену и выторговать пару-тройку тысяч за свои гнусные услуги.
Дальше на кассете следовало пустое место — пауза. Затем тайм-код показал, что идет новая запись, хотя дело происходит в том же интерьере и снято под тем же ракурсом. Опять в кадре был Чекан, но уже с незнакомыми Дорогину людьми, опять голые девицы, только на этот раз уже не две, а три. И незнакомых мужчин было двое. Иногда в кадр кто-то входил, принося бутылки и закуски, удалялся. Пьяная оргия казалась бесконечной.
«Сколько же времени я все это смотрю?»
Дорогин взглянул на часы и понял, что он находится в квартире Чекана уже больше часа.
«Пора уходить», — решил он.
Если бы здесь был второй видеомагнитофон, то Дорогин попытался бы переписать кассету прямо в квартире. Но видеомагнитофон был один. Сергей решил, что это сама судьба послала ему в руки удачу, дала такой козырь.
«Этой кассетой я смогу поставить его на колени. Самое главное, что на ней заснят прокурор, который меня очень интересует, который меня отправил в тюрьму, который мне выдвинул обвинение и пришил статью.., к которой я не имею никакого отношения. Ты у меня еще завертишься, твоя жена будет смотреть эту кассету, и твое начальство ее увидит. Так что держись!»
Видеокассета выехала из видеомагнитофона, Сергей кончиком отмычки открыл несложный замочек, сунул кассету в коробку, затем спрятал ее за пазуху. Он понимал: ничего ценнее этой кассеты он здесь не найдет, хоть перероет квартиру сверху донизу, хоть поднимет все плитки паркета и отдерет плинтусы.
Может, здесь где-то и спрятаны деньги, может, где-то есть тайник, в котором хранится оружие, но все это ерунда, кассета дороже всего.
«Странно, почему это Чекан оставил ее, почти на виду, никуда не спрятал? Он, наверное, точно до конца не понимает, что находится у меня в руках. Не понимает, и хрен с ним, слава Богу, хоть я это понимаю и смогу этим воспользоваться».
Он еще раз внимательно осмотрел квартиру, все вернул на прежние места.
«Пора. Может, оставить записку Чекану, пусть подергается? Нет, лучше я буду последовательным и позвоню ему».
Постояв у двери, прислушиваясь к тому, что делается в подъезде, и убедившись, что там никого нет, Сергей вышел на площадку, вбежал наверх и уже оттуда вызвал лифт, он все-таки опасался с кем-нибудь столкнуться.
А самое главное, ему не хотелось встретиться прямо в подъезде с Чеканом.
Все сложилось именно так, как он и рассчитывал. Незамеченным он покинул подъезд и двор. Кассета, лежащая во внутреннем кармане куртки, грела его так, словно это было письмо от матери.
Глава 9
Фатима Нариманбекова, семидесятипятилетняя старуха, азербайджанка, вдова профессора архитектуры, который заработал себе имя и состояние в советские времена тем, что проектировал постаменты для памятников вождю революции. Имя архитектора знали немногие, лишь фамилии скульпторов были на слуху у народа.
Фатима свято чтила память мужа, и одну комнату в своей квартире она оставила так, как сложилось при жизни архитектора. Это был его рабочий кабинет. Здесь на застекленных полках стояли искусно выполненные из картона, гипса, дерева макеты памятников, многие из которых украшали не только Москву, но и столицы бывших советских республик.
Именно украшали. Многие из них уже не существовали, времена поменялись, и на тех постаментах, где когда-то стояли Владимиры Ильичи, Дзержинские, Фрунзе, Куйбышевы, сейчас стояли другие скульптуры.
58 
