Особенно,... 
71 
Кажется, я отключилась. От страха. Я боялась не за Виолу, а за него. А когда очнулась… У меня просто ноги подкосились.
Туманов лежал на разобранной кровати навзничь, вся его грудь была в кровоподтеках, а вокруг шеи обвивались синие Леночкины колготки. То есть мои. Ведь это на мне они были надеты, прежде чем оказаться На шее у Алексея Туманова!
— Очнись. Все уже кончено, — похлопала меня по плечу Виола. — Какая же ты слабая!
— Что… что… что ты наделала?
— Мы вместе это сделали, — устало сказала моя лучшая подруга.
— Ну уж нет! Меня сюда не приплетай! Я этого не хотела!
— А что ты хотела? Что? Переспать с ним? Ну, так это у тебя не получилось. Ты же сама мне позвонила! Сама! Сама открыла дверь! Чтобы этого не случилось!
— Но зачем ты его убила?
— А ты не понимаешь? Хватит, кончай это нытье. Помоги мне. Надо стереть отпечатки и прибраться здесь.
— Я не могу…
— Можешь! — жестко сказала Фиалка. — Надо нас спасать.
— От чего спасать?
— От тюрьмы, если ты этого еще не поняла.
И тут наконец до меня дошло!
— А как ты сюда попала? Как узнала адрес?
— Подумаешь, проблема! — усмехнулась Фиалка.
— Ты за нами следила!
— Я все время была рядом. Потому что знала: у тебя ничего не получится.
— А телефон? Я ведь звонила тебе из ресторана!
— Какая же ты дура! — высказалась лучшая подруга. И добавила: — Для начала займись-ка дверными ручками. Вспомни, до чего ты еще дотрагивалась.
— До него, — кивнула я в сторону кровати, имея в виду Туманова.
— Уважаю твое чувство юмора. В критические моменты самое то.
Дальнейшее я помню, как в тумане. В тумане слез. Честное слово, мне было жаль, что так получилось! Помню только: когда мы с Фиалкой закончили с квартирой Туманова, на часах было без пятнадцати одиннадцать. И тут…
О мои страдания, время настало! Я готова сказать о том, как мне на глаза попался его мобильник. Тот самый, с которого я звонила Виоле. Мобильник лежал на тумбочке, находящейся рядом с кроватью. Труп Туманова мы к тому времени прикрыли одеялом, чтобы не натыкаться каждый раз взглядом на это уродство. Машинально я взяла в руки аппарат и нажала на кнопочку. На ОК. Высветился последний набранный номер. Я смотрела на эти семь цифр и ничего не могла понять! Ни-че-го!
Моя память слегка прояснилась, когда я поняла, что…»
ЗАПИСЬ НА ВЛОЖЕННОМ В ДНЕВНИК ЛИСТКЕ
«Фраза обрывается на полуслове. Я так и не смогла дописать ее в тот день. Потому что испугалась. А ну-ка, соберись! Возьми себя в руки! А чего ты, собственно, тогда испугалась?
А испугалась я того, что эти семь цифр не могли быть номером моего домашнего телефона! И я не домой звонила, когда разговаривала с Виолой! А куда, интересно?
Соберись, Саша! Ты взяла мобильник Туманова, вышла в холл и… Ты разговаривала с лучшей подругой! Но семь цифр на дисплее подсказали, что ты звонила не к себе домой. А между тем номер телефона показался мне тогда знакомым! До боли знакомым. Я просто побоялась даже про себя назвать имя абонента.
Леночка! Ну, конечно! Это был номер домашнего телефона моего брата! Оказывается, я звонила к нему домой, а не к себе! Если только…
Но об этом я даже сейчас не могу спокойно думать. Даже сейчас. Я могу только позвонить Игорю. Гудки…
— Да, Саша?
— Ты где сейчас?
— Разговариваю с вахтершей. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки. Она поищет журнал за прошлый год.
— А… Леночка?
— Еще беседуют, — был краток Великий Будда.
— Послушай, Игорь, ты помнишь тот вечер, когда убили Туманова?
— Допустим, — ответил брат после долгой паузы. И вновь замолчал. Я уже начала терять терпение, когда услышала: — У тещи был день рождения, и мы отмечали его в ресторане.
— Как это — отмечали?
— Что тебя удивляет?
— Значит, у вас дома никого не было?
— Нет. У нас дома в тот вечер никого не было. И я уже ответил на все вопросы следователя по этому поводу. Если ты помнишь, меня допрашивали в связи с убийством Туманова. И вообще: кончай притворяться. Ты прекрасно знаешь, что нас не было дома, не знаешь только причину, по которой мы отправились в ресторан. Щадя чувства своих ближайших родственников, я никогда не сообщаю о грядущих юбилеях в Леночкиной семье.
— У вас дома никого не было, — эхом откликнулась я. Долгим эхом той фразы, которая поразила меня до глубины души. Кому же я тогда звонила? То есть кому — это понятно. Нет, совсем запуталась. Набрала номер домашнего телефона брата и поговорила с Виолой. Набрала и поговорила. Что происходит?
71 
