Последние отзывы

  26  

«Омар не похож на человека, которому известно, что жить ему осталось совсем недолго, — подумал Глеб. — Даже совсем наоборот, ему кажется, он будет жить вечно.»

Хорошо знакомый с советскими порядками, Омар бросил взгляд на очередь перед окошком администратора и даже не стал становиться в ее хвост. Посмотрел на ближайшую девушку с бэджем сотрудника гостиницы и поманил ее пальцем. Взгляд у него был властный, такому трудно не повиноваться.

Девушка подошла:

— Добрый вечер! Вы наш гость?

— Милая моя, — взгляд Омара скользнул по затянутой в лиловый костюм пышной фигуре девушки.

«Больше всего его впечатлили широкие бедра», — отметил Глеб.

Не таясь, Омар достал из бумажника двадцать долларов и сунул в нагрудный карман служительницы гостиницы:

— Я не люблю тратить свое время попусту, я люблю тратить деньги. Макс, давай свой паспорт.

Француз, искавший до этого в холле знакомых, торопливо вытащил паспорт. Формальности были улажены за каких-то пару минут, девушка вручила гостям пропуска и пожелала им приятно провести время на празднике.

«Он неравнодушен к полным славянским женщинам.»

Дожидаясь лифта, Омар ощупывал взглядами толстушек. Сиверов дождался, когда створки лифта сойдутся, и вышел на улицу. Обогнул здание и оказался на автомобильной стоянке. Свет в окнах третьего этажа зажегся. Вначале к окну подошел охранник и, приложив ладони к лицу, чтобы не мешал свет, оценил обстановку. Он лишь слегка приоткрыл окно и тут же плотно задернул шторы.

Сосед же шах Фаруза, Макс, особой осторожности не проявлял. Он настежь открыл окно, сел на подоконник с ногами и закурил. Глеб вернулся к себе в номер, оставил дверь приоткрытой.

Палестинская певичка приехала уже за полночь, но Омар даже не вышел ее встретить, отправил охранника. Худая, смуглая, с длинными черными волосами девушка прошла мимо Глеба, даже не взглянув на него. Бывают такие женщины, всем своим видом показывают: «Не подходи!»

Зазвенел «мобильник», этот номер знал один лишь человек — генерал Потапчук. Пришлось прикрыть дверь.

— Да, я слушаю.

— Как у тебя дела?

— Встретил нашего друга, он приехал не один.

— Знаю, с французским журналистом. Ты говорил, что назовешь два адреса? — Потапчук имел в виду места, куда надо положить снайперские винтовки.

— Пожарная каланча возле реки и первая фанерная буква «С» в огромной надписи на площади — «Славянский базар».

— Хорошо. Схема закладки, как и в прошлый раз?

— Вряд ли мне они понадобятся, но на всякий случай стоит положить.

— Все сделаем. Если возникнут проблемы, звони.

— Не дождетесь.

Всю ночь Омар не покидал номера, хотя люди к нему приходили. Какие-то арабы, кавказцы, не то сербы, не то боснийцы. О деле они говорили вряд ли, больше пили водку. До обеда Омар дрых, а Макс Фурье терпеливо дожидался в баре, пока его друг проснется.

Француз пил апельсиновый сок, умудряясь растягивать один стакан на полчаса. Камера уже лежала у него на коленях, и Глеб, внимательно наблюдавший за французом, видел, как тот умело, не поднимая камеру с колен, направляет объектив в нужное место и ведет съемку.

Снимал он российских знаменитостей в тот момент, когда они ели, пили. При этом Макс умудрялся сохранять беспристрастное выражение лица, отхлебывал кофе и левой рукой вращал настройки камеры.

Макс Фурье взглянул на часы. Сиверов в это время сидел неподалеку от него, но не за стойкой, а за столиком — так, чтобы оставаться вне зоны видимости, не мозолить глаза. Француз достал трубку «мобильника», набрал номер. Глеб, внимательный ко всяким мелочам, запомнил его.

— Омар, ты уже проснулся? — по-русски спросил Макс.

— …

— Тогда спускайся в бар. Через два часа открытие фестиваля.

— …

— Если ты хотел жрать водку и снимать красивых девушек, то мог бы заниматься этим и в Москве.

Ответа, естественно, Сиверов не слышал, но по улыбке Макса понял: Омар отшучивается.

Сиверов дождался прихода шах Фаруза. В баре народу еще прибавилось. Перед концертом исполнители спешили выпить чашечку кофе, пропустить по пятьдесят граммов коньячку, просто переговорить.

«Да, не так часто встретишь такое скопление красивых женщин», — осмотрелся по сторонам Глеб Сиверов.

Тут имелись женские фигуры на все вкусы — от худых, как топ-модели, до рубенсовских красавиц. Одна из последних и попивала кофе, стоя рядом с Глебом. Дородная, с чисто украинской внешностью, она не стеснялась своей полноты, наоборот, подчеркивала, надев облегающий кожаный костюм.

  26