Особенно,... 
65 
Маленькая крепкая ладонь легла ему на плечо, и он обернулся. Это был репортер уголовной хроники «Городской газеты» Кэнси Убуката.
– О чем задумался, следователь? – спросил он. – Распутываешь запутанное дело? Поделись с общественностью. Общественность любит запутанные дела. А?
– Привет, Кэнси, – сказал Андрей устало. – Водки выпьешь?
– Да, если будет информация.
– Ничего тебе не будет, кроме водки.
– Хорошо, давай водку без информации.
Они выпили по рюмке и закусили вялым соленым огурцом.
– Я только что от вашего шефа, – сказал Кэнси, выплюнув хвостик. – Он у вас очень гибкий человек. Одна кривая идет вверх, другая кривая падает вниз, оборудование одиночных камер унитазами заканчивается – и ни одного слова по интересующему меня вопросу.
– А что тебя интересует? – спросил Андрей рассеянно.
– Сейчас меня интересуют исчезновения. За последние пятнадцать дней в городе исчезли без следа одиннадцать человек. Может быть, ты что-нибудь знаешь об этом?
Андрей пожал плечами.
– Знаю, что исчезли. Знаю, что не найдены.
– А кто ведет дело?
– Вряд ли это одно дело, – сказал Андрей. – А лучше спроси у шефа.
Кэнси покачал головой.
– Что-то слишком часто последнее время господа следователи отсылают меня то к шефу, то к Гейгеру… Что-то слишком много тайн развелось в нашей маленькой демократической общине. Вы, случаем, не превратились тут между делом в тайную полицию? – Он заглянул в пустую рюмку и пожаловался. – Что толку иметь друзей среди следователей, если никогда ничего не можешь узнать?
– Дружба дружбой, а служба службой.
Они помолчали.
– Между прочим, знаешь, Вана арестовали, – сказал Кэнси. – Предупреждал же я его, не послушался, упрямец.
– Ничего, я уже все уладил, – сказал Андрей.
– Как так?
Андрей с удовольствием рассказал, как ловко и быстро он все уладил. Навел порядок. Восстановил справедливость. Приятно было рассказывать об этом единственном удачном деле за целый дурацкий невезучий день.
– Гм, – сказал Кэнси, дослушав до конца. – Любопытно… «Когда я приезжаю в чужую страну, – процитировал он, – я никогда не спрашиваю, хорошие там законы или плохие. Я спрашиваю только, исполняются ли они…»
– Что ты этим хочешь сказать? – осведомился Андрей, нахмурившись.
– Я хочу сказать, что закон о праве на разнообразный труд, насколько мне известно, не содержит никаких исключений.
– То есть ты считаешь, что Вана надо было закатать на болота?
– Если этого требует закон – да.
– Но это же глупо! – сказал Андрей, раздражаясь. – На кой черт Эксперименту плохой директор комбината вместо хорошего дворника?
– Закон о праве на разнообразный труд…
– Этот закон, – прервал его Андрей, – придуман на благо Эксперименту, а не во вред ему. Закон не может все предусмотреть. У нас, у исполнителей закона, должны быть свои головы на плечах.
– Я представляю себе исполнение закона несколько иначе, – сухо сказал Кэнси. – И уж во всяком случае эти вопросы решаешь не ты, а суд.
– Суд укатал бы его на болота, – сказал Андрей. – А у него жена и ребенок.
– Dura lex, sed lex, – сказал Кэнси.
– Эту поговорку придумали бюрократы.
– Эту поговорку, – сказал Кэнси веско, – придумали люди, которые стремились сохранить единые правила общежития для пестрой человеческой вольницы.
– Вот-вот, для пестрой! – подхватил Андрей. – Единого закона для всех нет и быть не может. Нет единого закона для эксплуататора и эксплуатируемого. Вот если бы Ван отказывался перейти из директоров в дворники…
– Это не твое дело – трактовать закон, – холодно сказал Кэнси. – Для этого существует суд.
– Да ведь суд не знает и знать не может Вана, как знаю я!
Кэнси, криво улыбаясь, помотал головой.
– Господи, ну и знатоки сидят у нас в прокуратуре!
– Ладно-ладно, – проворчал Андрей. – Ты еще статью напиши. Растяпа следователь освобождает преступного дворника.
– И написал бы. Вана жалко. Тебя, дурака, мне нисколько не жалко.
– Так ведь и мне Вана жалко! – сказал Андрей.
– Но ты же следователь, – возразил Кэнси. – А я – нет. Я законами не связан.
– Знаешь что, – сказал Андрей. – Отстань ты от меня Христа ради. У меня и без тебя голова кругом идет.
Кэнси поднял глаза и усмехнулся.
– Да, я вижу. Это у тебя на лбу написано. Облава была?
65 
