Из воды, тряся головой, фыркая и отплевываясь, выбрался Пятнов. Он немного попрыгал на одной ноге, избавляясь от попавшей в ухо воды, зажал пальцем ноздрю, высморкался, повторил ту же операцию с другой ноздрей и наконец присел рядом с Тюхой, подстелив под себя рваный полиэтиленовый пакет, который принесло откуда-то ветром.
Довольный Тюха рассказал ему про демографическую ситуацию. Они немного поржали. Потом острый на язык Пятнов с удовольствием развил тему, украсив выдвинутый Тюхой законопроект некоторыми художественными деталями и придав ему совершенный, стилистически законченный вид — хоть сейчас отправляй на утверждение в Думу. Тюха ему так и сказал:
— Хоть сейчас в Думу на утверждение. Проголосуют единогласно, гадом буду.
Пятый зубами вытянул из пачки сигарету, с залихватским щелчком откинул крышечку своей латунной, с костяными накладками «Зиппо», но прикуривать не стал. Вместо этого он вдруг уставился на Тюху с выражением какого-то непривычного интереса в прищуренных глазах.
— А ты растешь, Тюха, — сказал он. — Медленно, но верно. Словечек нахватался… а главное, до сих пор их не забыл. Ты что, головой ударился или японцы лекарство от тупости изобрели?
— А вот я тебе сейчас как наверну, — глядя мимо него на блестевшую под лучами вечернего солнца поверхность взбаламученного пруда, лениво проговорил Тюха, — тогда позырим, кто из нас башкой ударенный.
Пятый мотнул головой, стряхивая повисшую на кончике носа каплю воды. Сигарета у него в зубах совсем размокла, и он не глядя выплюнул ее в траву.
— Навернуть любой дурак может, — сказал он. — Ты лучше скажи, с чего это ты такой умный заделался?
— Какой был, такой и остался, — проворчал Тюха и зашипел, выдавив очередной прыщ. — Здоровенный, блин, — сказал он, разглядывая испачканный палец. — И откуда они берутся? Колдун сказал, это что-то с обменом веществ. Сказал… ну, в общем, что это проходит, когда регулярно трахаешься.
— Регулярно, — повторил Пятый с таким выражением, словно это было слово из марсианского языка. — Я шизею!
Недоуменно покачивая головой, он взял себе новую сигарету и протянул пачку Тюхе.
— Опять Колдун волну гнать будет, — озабоченно сказал Тюха, прикуривая от поднесенной Пятым зажигалки.
Пятый убрал со лба мокрые волосы и запрокинул лицо, подставив его лучам заходящего солнца.
— С чего это? — довольно равнодушно спросил он.
— Так унюхает же, что курили, — ответил Тюха, не вынимая из зубов сигареты. — Он базарил, что это дело не только на здоровье, но и на ауру влияет.
— Угу, — глядя в небо, насмешливо сказал Пятый, — и на демографическую ситуацию, блин. Ты его больше слушай, он тебе расскажет, лектор хренов…
— Ты чего на него гонишь-то? — удивился Тюха. — Сам чуть ли не каждый вечер к нему бегает, а сам гонит… На хрена ты тогда к нему ходишь?
— Хожу, потому что по приколу, — ответил Пятый и длинно сплюнул сквозь зубы. — Может, мне интересно посмотреть, как один клоун пятерым другим лапшу на уши вешает. Может, у меня там свой интерес есть.
— Какой еще интерес? — насторожился Тюха. — Если ты решил его хату выставить, я тебе не советую. Он тебя в два счета найдет и расколет. Сам потом пожалеешь, да поздно будет.
— Нужна мне его хата! — Пятый презрительно сплюнул. — Там же взять нечего! Ни телевизора, ни видака — ничего! А то, что есть, ни в один «комок» не сдашь. Они там как глянут, так и разговаривать не станут, сразу ментов вызовут. На хрена мне этот геморрой? У меня и без этого бабок достаточно, а будет еще больше. Вот сделаю одно дело и сразу в магазин. Куплю мотоцикл, прикид кожаный, все дела…
— Мотоцикл? — Тюха на мгновение перестал шарить по собственной спине в поисках прыщей и насмешливо посмотрел на приятеля. — Размечтался… Скажи еще, что на свои.
— Так не на твои же, — затягиваясь сигаретой, с таинственным видом произнес Пятнов. — Ясно, что на свои.
— «Ковровец», что ли? — фыркнул Тюха. — Нет, погоди, дай угадаю! Ты у нас крутой мэн, тебе импортный байк положен… А, знаю! «Минск»! Это круто, Пятый! Покататься дашь?
Тюхино остроумие обострилось от зависти: ему не приходилось мечтать даже о мопеде, не говоря уж о «Ковровце» или «Минске», которые были хоть и плохонькими, но все-таки мотоциклами.
— На «Харлей» я, конечно, не наскребу, — спокойно ответил Пятый, — это без базара. Но «Хонду» подниму свободно. Или «Кавасаки». Как два пальца обсморкать. А тебе, если будешь много пылить, даже выхлопную трубу пососать не дам.