ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  62  

Тюха родился в самом начале Перестройки, и общий скептицизм, вызванный повальной голодухой и горькими разочарованиями тех памятных лет, был всосан им, что называется, с молоком матери. Это заставляло его сомневаться в сверхъестественных способностях Колдуна и в том, что он, Колдун, решил научить его своим штучкам-дрючкам. С какой радости-то? За какие такие заслуги? Да и в то, что Колдун якобы жрет людей почем зря из чисто религиозных соображений, Тюхе верилось с трудом: он скорее понял бы алкаша, который зарезал собутыльника на мясо, когда кончилась закуска. Но с другой стороны… С другой стороны, очень многое в образе жизни и поведении Ярослава Велемировича Козинцева не поддавалось рациональному объяснению. Именно эти странности, делавшие Козинцева в глазах его соседей опасным сумасшедшим, казались Тюхе наиболее интригующими и вселяли в него робкую надежду, а вдруг он не такой, как все? Вдруг он все-таки не хуже, а в чем-то лучше других? Вдруг Колдун разглядел в туповатом с виду подростке какие-то скрытые возможности, которых в помине нет, скажем, у того же Пятого? Тогда как, а? Упустить свой единственный, может быть, шанс стать необыкновенным человеком? А из-за чего, спрашивается? Из-за того, что болтают старые перечницы на скамейках у подъездов? Да провались они сквозь землю вместе со своими скамейками! Жить, как раньше, в тупом полусне, смотреть в рот Пятому, вкалывать всю жизнь на стройке, а потом выйти на пенсию и сдохнуть как собака? Можно, конечно, и так. Вот только…

Он осторожно покосился на сидевшего рядом Пятнова. Пятый курил, запрокинув голову к закатному небу и закрыв глаза. Тюхе вдруг представилось, как он одной рукой берет приятеля за волосы, отгибает его голову еще дальше — так, чтобы затылок почти коснулся лопаток, — и подносит к его беззащитному горлу острый-преострый нож. «Пятачок, Пятачок, — говорит он, — я тебя съем. Как ты на это посмотришь? Может быть, хочешь напоследок еще разок обозвать меня тупарем или валенком? Давай, не стесняйся, я подожду».

Перед его мысленным взором стремительным вихрем пронеслась вереница заманчивых картинок, часть которых пришла из его старых сексуальных фантазий, а другая, более свежая часть была плодом последних размышлений. Тюху вдруг осенило: Колдун предлагал ему то, о чем он никогда не мог даже мечтать, неограниченную власть, власть без ответственности, власть без последствий. Тем способом, о котором подумалось сейчас Тюхе, можно было уговорить любую девчонку. При этом она позволит тебе делать с ней все, что угодно, и потом, когда все закончится, не побежит жаловаться маме и писать заявление об изнасиловании. Ха! Чем бежать-то? А писать чем?

А мясо… Ну, мясо — оно и есть мясо. На нем не написано, чье оно. Колдун правильно говорит: откуда нам знать, что мы покупаем на рынке под видом свинины? Может быть, румяные пирожки, которыми торгует на углу симпатичная бабенка в белом фартуке, начинены старым бомжем, загнувшимся от рака или заживо съеденным сифилисом в подвале дома, где живет эта самая торговка? Может быть, магазинные пельмени сделаны из покойников, за которыми никто из родных не явился в морг? А куда деваются всякие ампутированные руки-ноги, удаленные миндалины, желудки и прочая требуха? Может, ими кормят собак в питомниках? Так ведь их и говядиной кормят, и свининой… А от перемены мест слагаемых сумма не меняется: если собаки могут жрать то же, что и мы, тогда и мы вполне можем питаться тем же, чем питаются они. А если кому не нравится, может не жрать — никто не заставляет!

«Ну и ну, — подумал Тюха, украдкой переводя дух. — Вот это да! Да ну, — подумал он, — чепуха это все. Никакой Колдун не людоед, а просто нормальный мужик, с которым интереснее даже, чем с Пятым. Не подкалывает, не издевается, а то, что на него бочки катят кому не лень, так это от зависти. У нас же всегда так: хлебом не корми, а дай найти крайнего, чтобы было на ком оторваться».

«Потому что козлы, — подумал он с внезапным раздражением. — Куда ни глянь, везде одни козлы. Ну, и еще коровы». Он честно попытался припомнить хоть одного нормального человека из тех, кого знал, но так и не сумел. Ну, разве что мать, да и то…

Сам того не осознавая, Тюха готов был следовать за Колдуном, куда бы тот его ни повел, в точности как детишки за Гаммельнским крысоловом в жутковатой истории, которую однажды рассказал ему Ярослав Велемирович.

На голую Тюхину спину спикировал комар, потом еще один, потом целых три кровососа вонзили в него свои шпаги по самые глаза и принялись жадно сосать. Тюха зашипел, выматерился и принялся с треском хлопать себя по спине ладонями. Только теперь он заметил, что стало смеркаться. Воздух сделался темно-голубым и прохладным, и в нем тучами звенело вышедшее на охоту голодное комарье. Последние отдыхающие спешно покидали насиженные места, унося с собой свое барахло.

  62