22. Рис печется

И полыхнуло.

Полмиллиона живых свидетелей только со стороны США. Три последовательных, с разницей около суток, взрыва, один из них ночной (для отработки навыков у пилотов). Все бомбы на основе плутония, все по двадцать килотонн.

Первый – столица Окинавы – Наха. Уничтожен город и укрепрайон – поселок Ороку.

Второй – передовые позиции японцев перед аэродромом Макиминато. В этом месте остров сильно сужается, до шести километров. Поэтому взрыв не по центру: должны же собственные войска продолжать застопоренное наступление и не ждать, покуда радиация снизится до приемлемого уровня. Да и кто знает сейчас, каков он, этот приемлемый уровень. Испытание в Нью-Джерси не в счет, там были только зверюшки, а люди в бронированных укрытиях.

Третий, последний, по укрепрайону в поселке Мабуни. Нужен ли? Коль пошла такая пьянка, режь последний огурец. Требуется показать япошкам, что Америке надоело шутить. Вот вам листовки! Вот вам предложение немедленной капитуляции с контрибуциями и прочим! Вот вам сто тысяч обожженных и зараженных вояк! Готовьте койки в больницах! Правда, даже у нас столько нет во всех военных госпиталях армии и флота. Но транспорты для раненых выделим, если слезно попросите. А вот вам для информации: наша промышленность поставила бомбы на поток – двадцать штук в год, минимум, обеспечим! Ваше слово? А мы покуда группы специалистов в скафандрах в местах испытаний. Боев здесь уже нет – это сплошная зона мира и бедствия. Здесь будут взлетные полосы для налетов на главные острова.

Японскому императору Хирохито есть о чем подумать.

23. Готовность к неожиданностям

Луговой Владимир Юрьевич, фиктивный оберстлейтенант разбитого на взлете вермахта, сидел в невысокой (он не мог встать в ней во весь рост, боясь пробить потолок) глиняной хижине, отобранной оккупационной армией Страны восходящего солнца у угнетенного крестьянства свободолюбивого Китая. Владимир Юрьевич бил мух и прочих воздушных агрессоров, пытающихся выпить у него кровь пролетарского происхождения. Его кровь и он сам действительно образовались в рабочей среде посредством сложного процесса оплодотворения женской яйцеклетки мужским сперматозоидом. Его собственные родители также появились на свет в результате аналогичного процесса и также из рабочей среды. Вот такая у них была династия в воспроизводстве себе подобных и материальных средств. Однако материальные средства производились другим способом – сознательным актом целенаправленного трудового ритма. В этом, идущем от ума и лобных долей мозга, акте за несколько поколений произошли изменения. Например, когда-то его предки, почти схожие с ним по генетической природе, производили на свет железные плуги, косы и прочую несложную по внутренней структуре мелочь. А вот позже его непосредственные родители уже умели делать из разнообразных, поступающих из соседних цехов деталей готовые к применению паровозы, и эти самые паровозы после этого даже ездили по стране. Конечно, паровозы были гораздо проще, чем структура ДНК, которая образовывалась внутри его родителей сама собой, ежедневно и ежечасно, но все же этот рост сознательного умения человека доказывал, что со временем человек сможет собирать очень сложные предметы, сравнимые, а быть может, и превосходящие вещи, производимые социально несознательной природой.

Кроме поглощающего его сознательное внимание бития мух, Владимир Юрьевич Луговой читал лежащий на коленях учебник японского языка. Сейчас, в период, когда насекомые отступали, зализывая раны и бросая на произвол судьбы раненых и незахороненных убитых, он восхищался сложностью раскинутых перед его взором иероглифов. В них чувствовалась более чем тысячелетняя культура, не загаженная влиянием прогнившего капиталистического Запада. В них виделась чистая душа восточного народа, из года в год борющегося с цунами и неурожаями риса. Далеко отступали теснящиеся впереди видения последнего года, когда он проникся неприязнью к некоторым представителям японского народа. Но он знал, что все это пена, черная пена, порожденная неуемным милитаризмом и тяжелой службой на чужбине. На самом деле японский народ, так же, впрочем, как и китайский, ждал своего права на освобождение. И майор Владимир Луговой верил в скорое восхождение настоящего светила над Страной восходящего солнца, а также над спящим непробудным сном, феодальным и разорванным на куски Китаем.

  84