62 
– Похоже, вы к бывшему мужу не испытывали жалости, – невольно вздохнул Алексей.
– Я хотела, чтобы все было хорошо. Разве мало я ему дала? Он в чем-нибудь испытывал нужду? Он не расплатился бы с долгами, если бы остался со мной? Разорился бы? Нет, нет и нет! Пожалуйста! Широкое поле деятельности! Бери – твори! Я испытывала к нему сильное чувство. Да и сейчас… – Она кашлянула, словно поперхнулась. – Простите… Это лишнее. Почему когда у него появилось все, он как художник закончился? Каким он был в последнее время! Вялым, равнодушным. Его ничто не интересовало. Ничто. Кроме этой… Лепаш. Мало того, что она жила в соседнем подъезде. Они еще и работали вместе! – выкрикнула вдруг Валерия Станиславовна. И тоном ниже: – Иметь дел со мной он не хотел.
– Скажите, фильм… Фильм, на который Воловой дал деньги… – заикнулся было Алексей, но она тут же перехватила инициативу:
– Провальный. Рощин с самого начала это знал. Что не будет снимать. В том состоянии, в котором он находился? О чем вы?
– Значит, он с самого начала хотел кинуть Волового?
– Да. Вроде того. У него была болезненная ревность по отношению к Петру. Кстати, деньги тот дал из личных фондов. Под честное слово друга юности Евгения Рощина. По бумагам они не проходили. Нет Петра – нет долга.
– Рощин не мог его убить. Они умерли практически в одно и то же время. Волового сбила машина, а Рощина закололи шпагой. Кто бы это мог сделать, Валерия Станиславовна?
– Воловой.
Алексей тяжело вздохнул:
– К сожалению, исключается. Потому что не сходится.
– Как так? Должно сходиться!
– Увы… А Белкина вы хорошо знали?
– Актера? – презрительно спросила она. – Не имела чести. То есть не стремилась с ним сблизиться.
– А Самарина?
– Самарин, Самарин… – Она вновь наморщила лоб.
– Роман Самарин.
– Ролан. Его зовут Роланом. Рощин как-то упоминал со смехом. Мол, чтобы завести Рому, достаточно назвать его Роланом.
– Интересно. А подробнее?
– Самарина я не знала, – Валерия Станиславовна вдруг резко поднялась. – Извините, у меня мало времени. Я жду гостей.
– Да-да. То, что вы рассказали, очень интересно. Насчет долгов Рощина.
– Теперь все кончено. Тяжба моя с бывшим мужем закончена тоже. О! Я устрою ему пышные похороны! И такую посмертную славу, что имя Евгения Рощина будет греметь! За то имущество, что он мне оставил, можно постараться.
– А если у него есть ребенок? Внебрачный?
– Это меня не касается.
– А долг Воловому?
Она задумалась.
– Должно быть, я сделала глупость. Мне надо было умолчать об этом долге. Но Воловой настолько серьезно говорил, что даст делу ход, что я была уверена: вы затем и приехали. Его жена наверняка потребует деньги назад. Я готова вступить в переговоры.
– Я поставлю Настю… – он кашлянул. – Анастасию Вячеславовну в известность. – Разумеется, она в курсе всех дел мужа, и если еще не уполномочила меня ими заняться, то только потому, что находится в глубоком трауре. Разумеется, она вскоре выяснит, какой именно суммы не достает, и…
– Да, да, – вздохнула Валерия Станиславовна. – Пожалуй, насчет пышных похорон я сказала зря. Здесь надо сохранить лицо. Впрочем, этот дом мне не нужен. Безобразный дом, вы не находите?
– Ну… – осторожно сказал Алексей.
– Завтра же отсюда съеду и буду искать покупателя. Думаю, с этой сделки я получу неплохую прибыль. Даже за вычетом долга. Нет, похороны будут пышными!
Опять-таки первой она направилась к дверям. Мужчинам ничего не оставалось, как последовать за хозяйкой. Очутившись в холле, Валерия Станиславовна замедлила шаги и прислушалась.
– Ольга! – громко крикнула она. – Я кому сказала!
Девушка в синих джинсах вышла из кухни. Движения ее были такие же замедленные, а лицо сонное.
– Наверх! – приказала мать.
И вдруг Ольгино лицо изменилось. Первой эмоцией, проявление которой наблюдал Алексей, была ненависть.
– Отстань от меня! – сказала девушка.
Кроме внешнего сходства у них с матерью были очень похожие голоса.
– Иди наверх, – отчеканила Валерия Станиславовна. – Там поговорим.
На глазах у дочери выступили злые слезы. Она побежала по ступенькам, бормоча сквозь зубы:
– Не хочу, не хочу, не хочу…
– Извините, – лучезарно улыбнулась Валерия Станиславовна. – Переходный возраст.
– А с Рощиным ваши дети ладили? – спросил Алексей.
– По-моему, бывшему мужу вообще не было дела до детей. Быть отцом не для него. Всего вам хорошего, господа.
62 
