55 
– Ну, да, они же платят деньги.
– Вот ты и поддавайся. Мне это не с руки, мне за это не платят. Хотел он подраться, вот и подрались.
Рублев подошел, наклонился, поднял японцу левое веко.
– Сейчас очнется, – сказал он, несколько раз шлепнул японца по лицу.
Глаза у того открылись, но он явно не соображал, что с ним произошло. Смотрел в голубое небо, по которому плыли белые облака, похожие на пушечные разрывы, на силуэт своего недавнего соперника, и его губы что-то шептали на непонятном для Комбата языке.
– Вставай, вставай, – Рублев протянул руку и легко поднял своего соперника, поставив его на ноги. Затем обнял, похлопал по плечам. – Ты уж извини меня, приятель, сам напросился.
Японец заговорил быстро-быстро и только потом понял, что никто его слов не понимает. А он говорил, что подобного соперника у него никогда не было.
– Да ладно тебе, – махнул рукой Борис Рублев, – пошли лучше по стаканчику пропустим.
Не водки, конечно, а сочку попьем или чаю.
– Сакэ? – воскликнул японец, не до конца поняв Комбата. – Я не пью алкоголя.
– Да не водку, япона твою мать, соку попьешь, легче станет. А лучше чайку круто заваренного, чтобы мозги прояснились.
– Чай, чай, да, да, – закивал японец, прикладывая руку к ушибленному затылку. Он явно пытался восстановить в памяти ход поединка, пытался выяснить, как удалось этому неповоротливому с виду мужчине нанести ему такой быстрый удар, а самое главное, точный и неожиданный. О существовании подобного удара он даже не знал и никогда не сталкивался с такой техникой боя.
«Надо будет расспросить, надо будет взять на вооружение этот прием. Как это русский смог провернуть такой трюк с ним, с одним из лучших в своем деле мастером?»
Все были настолько возбуждены происшедшим, что даже не заметили, как подъехал полковник Брагин. Он возник словно из-под земли и только когда Комбат обернулся, то увидел командирский «уазик» с распахнутой дверкой, как всегда останавливающийся не на асфальте, а на траве. Самое странное, начальник полигона оказался в курсе всего происшедшего, кто-то уже доложил ему по рации, у «Небось, и вызвали сюда», – подумал Рублев.
Брагин крепко пожал руку Борису Ивановичу и похвалил его:
– Сразу понял, мужик ты что надо!
– Да будет вам! Мне бы с вами переговорить следовало, полковник.
– Пошли в машину.
Оказавшись в командирском «уазике», Рублев покосился на шофера.
– С глазу на глаз.
Брагин рассмеялся:
– От него у меня секретов нет. Он настоящий шофер, не только водить умеет, но и язык держать за зубами, не высовывать, когда не просят.
– Куда два япошки поехали? – тут же взял быка за рога Комбат.
– В хозяйство полковника Рапопорта.
– Химик ваш, что ли?
– Да ты, майор, смотрю, уже освоился у нас что надо.
– Какого черта им там понадобилось?
– Знал бы, ответил, – не мудрствуя лукаво признался полковник Брагин.
– И никто не объясняет? Кто же на полигоне хозяин – ты?
– Ну, я, я, – недовольно пробурчал полковник Брагин, даже не заметив, что Рублев перешел на «ты». – Надо мной тоже начальство есть. Приказали – буду выполнять, никуда не денешься.
– Но хоть знать, какого черта они туда потянулись, следует?
– А их, по-моему, все здесь интересует – от того, что подают в солдатской столовой до того, какие носки я ношу.
Машинально Комбат глянул на ноги полковника, но высокие шнурованные ботинки скрывали носки.
– Вот, кстати, чтобы ты, майор, лишних вопросов не задавал, я привез, – Брагин засунул руку в матерчатый карман чехла переднего сиденья и вытащил папку.
– Что это?
– У нас, как всегда, сперва начинают дело, а потом присылают расписание.
– Расписание занятий для японцев? – Комбат уже просматривал страницы, где значились часы занятий и темы.
Расписание выглядело так, словно бы из японцев собирались сделать настоящих спецназовцев.
Тут значились и занятия по борьбе, и подрывные работы, и применение химических отравляющих веществ, защита от них, вождение техники, прыжки с парашютом.
– А я-то думал, они приехали, чтобы как в цирке – посмотреть на нас да посмеяться.
– Нет, скорее, чтобы акробатами стать, – рассмеялся Брагин.
И тут в стекло машины постучал чиновник из Совета безопасности. Брагин вышел, наскоро переговорил с ним, а затем извинился перед Рублевым.
– Мы переговорим, а ты посиди.
– Нет уж, лучше размяться, – и он вышел из машины.
55 
