Последние отзывы

  72  

— Уезжать скоро, — вздохнул следователь Жуков. Чокнулись, выпили по рюмке водки. Валентин пододвинул маринованные огурчики из запасов жены:

— Этого года урожай. Не просолились еще, но все равно — хороши заразы! Марь Иванна у меня мастерица по соленьям. Выдала паек на несколько дней, раз дома не собираюсь появляться. Все равно, говорит, водку будете трескать. Так закусывайте хоть… А ты погоди уезжать.

— А что такое?

— Спросить хотел: вот вы с Валерией Алексеевной живете в одном городе. Давно ты ее знаешь?

— Давно.

— И хорошо?

— Постольку поскольку, — уклончиво ответил следователь Жуков. — Ну какие отношения могут быть между семейным мужчиной, следователем прокуратуры, и женщиной, по заявлению которой он возбудил уголовное дело? Деловые. То есть, производственные.

— А что в городе про нее говорят?

— Знаешь, Валя, у нас нет общих знакомых. Я ж ее сестру искал. Не Валерию… Алексеевну.

— Может, ходят какие-то слухи?

— Слухи всегда ходят, — вновь уклонился Жуков от прямого ответа.

— Мол, почему она не замужем? Такая молодая интересная женщина? Почему детей нет?

— Всякое в жизни бывает… Ну, еще по одной?

— Давай.

— И спать. Устал небось?

— Есть маленько. — Выпив еще одну рюмку водки, Валентин задумчиво сказал: — Ведь если проанализировать ее рассказ и рассказ Сони, все встает на свои места. Отец ушел из семьи, оставив двух дочек. Куда ушел? Понятно: к другой женщине. Потом вернулся. Вот и Соня говорит…

— Что говорит? — хрипло спросил следователь Жуков.

— Что она говорит, мы узнаем, когда Валерия приедет.

— Я ей звонил сегодня. Соня-то нашлась. Теперь можно.

— И что? — осторожно спросил Валентин.

— Успокоил. Сказала, что паспорт получит завтра, завтра же вечером выезжает. Следовательно, послезавтра будет здесь.

— Гм-м-м… Послезавтра.

— Что-то случилось?

— Да ничего особенного. Пока только догадки.

— Может, я могу помочь?

— Можешь. Дай дело посмотреть.

— Какое дело?

— То самое. Которое возбудил по заявлению Валерии Алексеевны.

— Сейчас принесу.

Он шел в комнату, где находилась папка, и покрывался холодным потом. Что случилось? Валентин что-то недоговаривает. Спросить его в лоб? Это, значит, вызвать подозрение. Пока Валентин ему доверяет. Надо было изъять из дела то, что может его насторожить. Но что конкретно изъять? Какие у него подозрения? Какие для этого основания? Черт! Занимался бы своим притоном! Мало ему! Хочет раскрыть убийство, которое произошло в другом районе! Или не в этом дело? Об убийстве за весь вечер не было произнесено ни слова!

Принес дело на веранду, так и не заглянув в него, и не изъяв ни одного документа. Валентин неторопливо взял папку, открыл.

— Так я и знал! Смотри-ка! Фотография! Валерия Алексеевна и Соня. На Красной площади в Москве. Должно быть, попросили кого-нибудь из прохожих щелкнуть на память. Давно у тебя эта фотография?

— Два года назад Валерия передала.

— А почему ж я ее раньше в деле не видел?

— Понятия не имею!

— Черт, неужели пропустил? Но я почему-то был уверен, что фотография Валерии Алексеевны у тебя есть. Хотел попросить. На память.

— Зачем? — пробормотал следователь Жуков.

— А что? Красивая женщина! Можно эту взять?

— Валя, это же уголовное дело…— замялся следователь Жуков.

— Так я верну!

— Ты от меня что-то скрываешь.

— Понимаешь, Олег, я могу ошибаться. Ну что тебе, следователю прокуратуры из города, находящегося в тысяче километров отсюда, лезть в это дело? Зачем? Тебе отдохнуть надо, отпуск скоро кончается. Сколько ты взял?

— Три недели. За свой счет. Плюс к трехдневной служебной командировке. Оплачиваемый проезд туда и обратно. Выгодно.

— Вот видишь. Ты в отпуске, а я тебя гружу. Если даже мои подозрения подтвердятся, это все равно наше дело. То есть, Володи. Ты уедешь через неделю и забудешь об этом. Работы, что ли, мало?

— Хватает.

— Вот и расслабься, как говорит нынешняя молодежь. Твое дело закрыто, а фотографию я завтра верну. Вечером.

Он вновь почувствовал, как холодный пот выступил на лбу. Неужели хочет показать соседке? Не дать? Возникнет подозрение. Сделает запрос в родной город. Фотографию все равно получит, но будет еще хуже. Похоже, что Леру уже не спасти. Надо спасать себя. А о ней подумать потом.

  72